Но для начала надо раз и
навсегда избавиться от инструментальной лжи. Она все равно не спасет.
«Хочу
сказать спасибо сотрудникам ФСБ и лично Путину»
Последнее слово депутата Юлии Галяминой. Прокуратура запросила для
нее три года колонии по «дадинской статье»
15:26, 18 декабря 2020
Дмитрий Духанин / Коммерсант
18 декабря
в Тверском районном суде Москвы прошли прения по делу московского
муниципального депутата и преподавателя НИУ ВШЭ Юлии Галяминой —
ее обвиняют по статье о неоднократном нарушении порядка
проведения митингов. Поводом для уголовного дела стало участие Галяминой
в акции против поправок к Конституции
15 июля 2020 года (на ней задержали больше 100 человек).
До этого ее несколько раз штрафовали после протестов, проходивших
летом 2019 года из-за выборов в Мосгордуму. Прокуратура уже потребовала для Галяминой три года колонии
общего режима. «Медуза» публикует последнее слово Юлии Галяминой,
с которым она выступила в суде.
Дорогие друзья, я хочу
начать свое последнее слово со слова «спасибо». Спасибо всем, кто
меня поддерживает: моей семье и друзьям, моей команде
и соратникам, коллегам-педагогам и студентам, депутатам,
политикам и, конечно, моим избирателям, настоящим и будущим,
из разных уголков нашей родины. Миллионам людей, которых я представляю
в этом суде.
Великая женщина, великий
политик Индира Ганди сказала: «Опыт научил меня, что если люди делают что-то против тебя,
в конечном счете это пойдет тебе на пользу».
Поэтому я хочу сказать спасибо и тем,
кто меня преследовал: сотрудникам
полиции, Центра «Э» и ФСБ, следователям, судьям, их помощникам,
прокурорам, администрации президента и лично Владимиру Путину. Вы не только
помогли мне увидеть, как много людей встало на мою
защиту. Вы не только сделали меня сильнее, дав опыт стойкости
и умения радоваться жизни, несмотря ни на что. Вы доказали всей стране, что я представляю для вас
реальную угрозу.
Я — педагог, муниципальный
депутат, политик, выступающая за ненасильственные изменения,
за честную политическую борьбу, за достойную жизнь людей. Я, женщина,
представляю угрозу мужчине, который, казалось бы, облечен всей возможной
властью. Но этот мужчина — всего лишь маленький человечек,
который боится мягкой женской силы. Боится, потому что, как показало
вчерашнее шоу [ежегодная пресс-конференция Путина],
ему совершенно нечего предложить
народу России, кроме дешевых макарон и насилия.
Я же, в отличие от своих
преследователей, предлагаю всем нам будущее. Я предлагаю будущее, в котором каждый человек в нашей
стране, где бы он ни жил, смог бы жить достойно:
зарабатывать нормальные деньги, покупать хорошую еду и одежду,
путешествовать, лечить своих родных и учить детей. И чувствовать себя
при этом свободно и безопасно.
Именно за такое будущее, будущее
нормальной жизни, нормальную Россию будущего голосовали 16 миллионов россиян,
которые поддержали нашу кампанию против поправок в Конституцию. Против
поправок, которые были призваны нас этого будущего лишить.
И заметьте — именно за кампанию против
поправок, а значит, за наше общее будущее — меня
и судят.
Для достижения будущего,
о котором мы все мечтаем, нам нужно, чтобы чиновники не принимали решения за людей, а только
исполняли их волю. Чтобы они не вырубали леса и парки,
не строили мусорные полигоны, не возводили многоэтажные гетто, не укрупняли
больницы, не переводили образование исключительно в онлайн, не строили
цифровые системы слежки, не отбирали у регионов и местного
самоуправления ресурсы, не разрушали малый и средний бизнес,
не лишали денег пенсионеров и многодетных родителей. Система,
при которой единицы решают жизнь миллионов, — это
ненормально. Ненормально, как эпидемия коронавируса.
Ведь люди имеют полное право решать, как будет устроена их жизнь,
их мир, их будущее. Но для
этого надо, чтобы у любого человека были свои представители
во власти. Люди, которые продвигают в управлении
сельским поселением, городом, регионом, страной . Каждого —
и того, кто сидит в этом зале суда, и того, кто даже
не знает о том, что здесь происходит. Интересы каждого обычного россиянина, а не Путина и его окружения. Нужно, чтобы нашими представителями во власти
были наиболее активные из нас, обычных живых людей. Политики, которых
мы можем встретить в соседнем магазине, а не куклы-марионетки Кремля на машинах с мигалками и мертвечиной внутри.
Кто же может добиться
того, чтобы власть стала властью людей и для людей? Существуют тысячи женщин и мужчин по всей в стране, которые
становятся лидерами перемен, лидерами упорства, лидерами нормального будущего.
Именно вокруг них должны объединить усилия все, кто
мечтает увидеть это будущее.
Они не просто хотят
вернуть власть людям, но и уже много делают для этого, выбираясь
местными депутатами, возглавляя благотворительные организации, создавая
полезный живой бизнес, организуя кампании в защиту экологии…
Те люди, которые хотят уже сейчас защищать историческое наследие или
социально незащищенных и преследуемых людей.
Взаимодействуя с этими драйверами перемен,
я получаю вдохновение идти дальше. И поэтому я без страха смотрю
на сегодняшний суд. Неважно, буду ли я на свободе или
в тюрьме, смогу ли я лично дальше быть депутатом или нет, я точно
знаю, что это движение не остановить. И я буду работать для
того, чтобы оно стало заметно каждому гражданину России, нашло отклик
в каждой душе. И вдохновило каждого сделать шаг навстречу
будущему.
Мы должны помнить, что
несмотря на все препятствия и сопротивление Кремля, 2021 год —
это реальный шанс переломить ситуацию. Если мы упустим этот шанс,
следующий появится только через три года. Поэтому нам всем вместе надо
объединить усилия и сделать выборы следующего года решающими.
И не только выборы в Госдуму, но и региональные,
и местные. Нам нужен общегражданский проект по наблюдению [за
выборами], максимальная поддержка кандидатов и по-настоящему массовое
участие в выборах. Только
массовая явка сможет сломать
машинку фальсификаций и сделать так, чтобы у обычных, нормальных
людей появились во власти свои представители на всех уровнях.
Потому что это наше право, это наша страна, это наша жизнь и наше
будущее.
Ведь как сказала та же Ганди:
«Нет пути к свободе, потому что свобода — это и есть путь».
Давайте, дорогие
соотечественники, соседи по Москве и России, очнемся от нашей выученной беспомощности,
встряхнемся, поверим в себя, расправим плечи, наденем лучшие костюмы и нарядные
платья, преисполнимся радости, мягкой силы и мужества. И пойдем
по этому пути. Спасибо!
https://meduza.io/feature/2020/12/18/hochu-poblagodarit-
Можно ли простить человека, который открыто
поддерживал бесчеловечный режим, но раскаялся и изменил позицию? Где
пролегает граница между пассивным наблюдателем и соучастником, поддержка
которого помогла укрепиться диктатуре? Достаточно ли принять ответственность, чтобы
освободиться от груза ошибок прошлого? Почему даже для думающих и
способных критически мыслить людей порой настолько привлекательна оказывается
идеология тотального контроля и ненависти? Дать ответы на эти сложные вопросы пытается Василий Легейдо
(«Будущее»). https://republic.ru/posts/104420
Революция
сознания
16.08.2019,
08:12
Семен Новопрудский о том,
зачем России настоящие граждане
«Да,
это уже вопрос человеческого достоинства, а не политических взглядов»,
— написал я под одним постом известного человека в ФБ о его мотивах идти на
митинг 10 августа. А потом — уже для себя — вспомнил фразу великого советского
антисоветского писателя Андрея Платонова: «Некуда жить, вот и думаешь в
голову».. Единственная революция, которая
действительно нужна России — это революция сознания
Из
этих двух ингредиентов — чувства собственного
достоинства и способности (для начала хотя бы желания) думать своей головой — и состоит прежде всего настоящий
гражданин.
Уже
потом возникает чувство ответственности за происходящее со страной и чувство
стыда за нее, когда она того заслуживает.
И уж точно сознательный гражданин не тот, у кого просто есть паспорт гражданина
какой-то страны.
Когда
мы начинаем анализировать известные события последних двух месяцев в столице,
важно ясно видеть цель и смысл событий холодного лета 2019-го. Пока главный,
если не единственный их смысл — возможность рождения на
наших глазах новых настоящих граждан России. Возникновение
публичных споров, является ли омоновец, который зверски избивает дубинкой
девушку, и сама эта девушка одним народом? Или это «глубинный народ» от всей
души, а не по приказу начальства, не из страха потерять скромную пайку, не
выслуживаясь за обещание получить долгожданное жилье, на которое иначе не
заработать, мутузит ненавистных хипстеров, недобитых «интеллигентов»,
возбужденных рэперами подростков?
С
помощью массовых прогулок и полицейских дубинок на наших глазах происходит, как
теперь модно говорить, «деанонимизация» и «развиртуализация», очная ставка
людей, вроде живущих в одной стране, но словно на разных планетах.
В
СССР слово «гражданин» не пользовалось особым почетом. «Гражданин, пройдемте»,
— говорил милиционер, задерживая человека за какое-нибудь мелкое
правонарушение. «Гражданин начальник», — называл обыватель или даже уже зэк
того же милиционера. Еще было слово «гражданочка» и это обращение тоже не
сулило ничего хорошего тем, кому адресовалось в бытовой речи. Звание «Почетный
гражданин Москвы» было упразднено после революции в 1917-м и восстановлено даже
не сразу после распада СССР, в 1995-м.
В
советском государственном обиходе торжествовало слово «товарищ». «Товарищи! Мы
все уже не люди! Мы все уже товарищи давно!», — очень точно написал по этому
поводу поэт Виктор Коркия.
Для
советского государства народных масс и «гегемона»-рабочего класса ненависть к
слову «гражданин» была вполне понятна и закономерна. Идеология была массовой,
государство — народным. Под видом абсолютной монополии государства на истину
торжествовало коллективное бессознательное. За народ и уж тем более
за каждого отдельного человека думала единственная партия, за партию — ее
вождь. Единственный человек, которому дозволялось и даже надлежало быть
особенным, отдельным. Но — сверхчеловеком. Таким же сверхчеловеком был
царь-батюшка в Российской империи. В этом смысле СССР в итоге ничего не
изменил. И, как выясняется теперь, распад Союза — тоже.
Между
тем, настоящий гражданин — всегда отдельный человек. Причем человек сознательный.
То есть, сначала отделяющий себя от общества и от государства, а уж потом
решающий, как выстраивать с ними свои отношения.
Зато
товарищи всегда ходят стадом, строем, группой. «Группа товарищей» — так часто
подписывались некрологи в советских СМИ. А народ и вовсе представлял собой
монолитную неразличимую массу. «Весь советский народ», «все прогрессивное
человечество»… Советская пропаганда рисовала людей множествами, а не единицами.
«Единица — вздор, Единица — ноль», — написал Владимир Владимирович еще на заре
большевизма. Отдельный человек в таком контексте всегда возникал как враг или
отщепенец.
Главной целью политики российского государства по отношению к
человеку по крайней мере последние 15 лет остается его сознательное
«разгражданивание», превращение в часть безликой аморфной массы. Деполитизировать
человека, убедить, что от него ничего не зависит. Лишить смысла любые
выборы и всякое проявление независимой гражданской позиции. Сделать все, чтобы
люди, не задумываясь, поддерживали любое действие начальства или, по крайней
мере, не смели возражать. К этой цели российская власть шла последовательно
и планомерно.
Сначала
человеческая индивидуальность в постсоветской России была вытеснена
государством в сферу частной жизни. Политикой и экономикой единолично рулит
начальство, а вы там копайтесь на своих грядках.
Потом
этот негласный социальный контракт был нарушен в одностороннем порядке. И
сделало это само государство, а не общество и тем более не оппозиция.
Государство перешло обозначенные им самим неприкосновенные границы частной
жизни. Начало залезать в наши религиозные чувства и силой закона защищать их от
оскорбления. Запрещать спектакли и позволять громить выставки. Блокировать
неугодные сайты и мессенджеры. И при этом продолжать делать все, чтобы россияне
жили, не приходя в сознание. Не стали, не дай бог, ответственными гражданами.
Не поверили в то, что выборы существуют, в том числе, для смены одних людей во
власти на других. Что действующая власть спокойно может проигрывать выборы, и в
этом нет никакой трагедии ни для проигравших, ни для победителей.
Курс
на сознательное истребление гражданского сознания был эффективен в России до
тех пор, пока сравнительно хорошо обстояли дела в экономике и росли доходы
населения.
Но
уже пять с половиной лет назад для сохранения эффективности этого курса пришлось
резко повышать ставки — насильственно заместить реальную
внутриполитическую повестку мифологическими гибридными войнами, подсадить народ
на тяжелый «геополитический допинг». Экономика была окончательно
принесена в жертву сохранению коллективного бессознательного и борьбе с любыми
проявлениями гражданского сознания.
Теперь
постепенно перестает помогать и это. Разумеется, не все из тех, кто начинает
жить по принципу «тварь я дрожащая или право имею», станут сознательными
гражданами. Некоторые рискуют взять в руки топор и превратиться в
раскольниковых. Но только человек, задумывающийся о попранном чувстве
собственного достоинства как о реальной проблеме, мешающей ему жить, сможет
признать чувство собственного достоинства у другого. Только человек,
требующий от власти соблюдения законов, сможет понять важность принципа
равенства перед законом всех граждан. Опять-таки — «граждан», тут нет
разницы между министром, депутатом, олигархом, росгвардейцем, студентом,
бомжом.
Дефицит
настоящих граждан в России — один из самых печальных и трудновосполнимых
дефицитов нашей эпохи.
По
большому счету, почти никому нет дела до происходящего в стране. Государство
замораживает пенсионные накопления и повышает пенсионный возраст вопреки
публичным обещаниям не делать этого — ну и ладно. Отнимает реальные выборы — да
кому они нужны. Чиновники, силовики и их приближенные воруют в промышленных
масштабах, так, что у них даже четырехлетний ребенок может купить элитную
квартиру в центре столицы — ничего, мы привычные, так всегда было.
Гражданами становятся те, кому
надоело быть терпилами. Кому небезразлично, в какой стране они живут. Кто хочет
справедливости, но не готов добиваться ее насилием. Кто не боится спрашивать с
государства и отвечать на его вопросы.
Без
появления критической массы сознательных граждан, хотя бы 15-20% взрослого
населения, без революции сознания страна так и будет восприниматься властью как средство
личного обогащения. Фиговый листок пропаганды так и будет прикрывать
беспринципность и бессмысленность внешней и внутренней политики, целиком
завязанной на корыстные цели элиты.
Отсечение
разумных людей от принятия решений и участия в судьбе своей страны опасно для
власти куда больше, чем любые мирные уличные акции протеста. По большому счету
наша страна до сих пор полностью не восстановилась от массовых репрессий и
массовой эмиграции лучших людей в результате большевистской революции и
сталинского имперского реванша.
Так
что если еще остались люди, которые хотят сделать страну лучше и честнее,
которые готовы артикулировать это, а не «валить из Рашки», пока открыты
границы, власти лучше прислушаться к этим людям. Создать им возможности для
развития и реализации. Запустить социальные лифты. Прекратить постоянно нарушать
собственные законы: государевы люди должны быть примером законопослушности для
всех остальных.
Народа без сознательных
граждан не бывает. Именно они
превращают народные массы в нацию. Группу товарищей — в гражданское общество.
Государство — в дом.
Любовь из-под
дубинки
31.07.2019,
14:22
Семен
Новопрудский о том, почему поддерживать
власть в России все труднее
….текст
явно неглупого, интеллигентного мужчины. Тот пишет, что да, видит вокруг
много несправедливости. Но он против тех, кто против власти, потому что
хочет жить обычной жизнью. Тихо делать свою работу. Ходить в любимые
театры и кафе. Слушать любимую музыку. Что его душевных сил хватает только на
то, чтобы думать своих близких. По-человечески очень понятная позиция.
(Особенно мне, всегда считавшему, что частная человеческая жизнь важнее общественной
и, главное, важнее любого государства и его всегда абстрактных «интересов»).
Только зачем этому человеку озвучивать такую позицию? Хочешь жить молча,
незаметно, не отсвечивая, не привлекая внимания – так и живи молча. Зачем это
афишировать? Значит, есть какие-то сомнения в собственной правоте. Значит,
что-то его гложет. Что-то похожее на совесть.
Знаете,
как называется правящая партия в России? Нет, не угадали, не «Единая Россия». У
нее нет никакой реальной власти, идеологии и даже уверенности в собственном
будущем. Она, в отличие от КПСС, ничего не строит даже на словах.
Реально нашей страной правит самая многочисленная
партия - Партия безразличных. В ней автоматически состоят десятки
миллионов человек, которые всегда голосуют за любое
начальство, молча поддерживают (даже если за глаза и матерят на кухнях) любое начальственное действие и которым, по большому счету,
безразлично, что происходит в стране.
Этих людей можно понять и даже простить. Они — жители или дети
жителей только что, каких-то 30 лет назад, распавшейся страны, основанной на
несбыточных идеалах всеобщего равенства, полной и окончательной социальной
справедливости. Но если прежние идеалы были проданы и преданы, если
расхождение между словом и делом оказалось размером с гигантскую пропасть,
в которую почти моментально обрушилась та самая страна, есть ли основания
верить в какие-то идеалы сейчас?
На
тоску россиян по величию державы (чтоб все нас боялись!), на разочарование обывателей в любых идеалах как раз и сделала
основную ставку нынешняя российская власть.
Только
жить без идеалов, особенно если одним от такой жизни почему-то перепадают
дворцы и миллиарды, а другим не хватает на одежду и обувь, и с трудом — на еду,
оказывается, как-то не прикольно.
Публичные
попытки людей объясниться и объяснить, почему они за или против власти после
митинга 27 июля - это персональные заявления о выходе из Партии
безразличных. Чем больше будет таких попыток, тем лучше.
Разумеется,
те, кто против действующей российской власти, могут быть деморализованы. Им за
20 лет не удалось ни поменять, ни изменить эту власть к лучшему. Но и у тех,
кто за власть, все больше оснований чувствовать себя деморализованными.
Как объяснить себе - именно себе, если включить мозги и не отключать совесть – почему, собственно, ты
должен поддерживать эту российскую власть? За что, за какие такие цели и
ценности ты на ее стороне? За новую виллу придворного спецпропагандиста
на озере Комо? За новый миллиард долларов у очередного фигуранта рейтинга
российских миллиардеров? За повышение пенсионного возраста? За Асада с Мадуро?
Аргументы
насчет «проплаченного протеста» после массы случаев проплаченных митингов в
поддержку власти и главное, при сравнении уровня жизни высших российских
чиновников с большинством населения отпадают сами собой. В то, что Россией
правят кристально честные аскеты-бессребреники, не верит, кажется, никто из
пламенных сторонников начальства.
Остается универсальный аргумент, последний довод
лоялиста:
«ЛИШЬ БЫ НЕ БЫЛО ХУЖЕ». Или более пафосный и конспирологический его вариант
— «оппозиция хочет ликвидировать Россию по заказу иностранных хозяев». Два
раза в ХХ веке, по их логике, такое уже получалось: в 1917-м и 1991-м. Только
вот мумия одного из главных таких ликвидаторов до сих пор преспокойно лежит на
главной площади страны в именном мавзолее с надписью «Ленин». Причем
большинство этих доморощенных конспирологов, а также руководители страны,
которых они поддерживают, почему-то состояли в партии, основанной человеком,
«ликвидировавшим Россию». Она КПСС называлась, если кто забыл.
Даже когда
очевидно становится все хуже и хуже, большинство у нас до последнего боится
«перемен к худшему». И так в России обычно происходит ровно до тех пор, пока вся прежняя
конструкция государства не обрушится с шумом, треском, пылью и кровью.
Оппозиция пока в российской истории мирным путем, с помощью выборов, к власти
не приходила никогда. Власть у нас менялась либо революциями, либо по
естественным физиологическим причинам.
В
повседневной жизни моральный выбор - вполне естественная, даже рутинная
вещь. Мы совершаем его много раз по разным поводам. Когда возникает новая
любовь — по отношению к прежней и к детям, если они есть. Когда надо устроить
ребенка в вуз, а он (ребенок) не тянет, или когда останавливает гаишник –
выбираем, давать или не давать взятку. Когда хулиганы бьют девушку или
старика - решаем, заступиться или пройти мимо.
Но
необходимость делать моральный выбор в политике – аномалия, нечто из ряда вон
выходящее, признак очевидного нездоровья государства. Потому что государство в идеале— наш слуга, сфера
обслуживания. А от слуги нам только и надо, чтобы не обманывал, да
не воровал.
В
нормальной ситуации этот моральный политический выбор мы делаем на обычных
выборах: тогда нет необходимости ни в покаянных, ни в обличительных постах в
соцсетях. И, тем более, в «революциях достоинства». Потому что на твое
достоинство государство не покушается.
Ты
— гражданин. Ты приходишь на выборы и голосуешь за того, кого хочешь видеть во
власти. Или, если таковых в избирательном бюллетене не обнаружилось – против
тех, кого не хочешь.
Еще
от морального выбора в политике людей в идеале должен избавлять закон. Точнее, равенство
всех перед законом. Никакому министру не обязательно ездить на работу на
велосипеде и летать «экономом». Но не воровать и не давать воровать
приближенным — обязательно. Никакому депутату не обязательно жить бедно и
скромно. Но не кичиться богатством и не объяснять народу, что повышение цен и
падение доходов — это нормально, что надо просто меньше есть — обязательно.
Моральный выбор в политике возникает там и тогда, где и когда
несправедливость уже просто колет глаза, а шансов хотя бы уменьшить ее, наказать тех, кто
унижает тебя и нарушает закон, не остается.
Кстати,
быть против власти совершенно не означает поддерживать какую-то конкретную
оппозицию. Проблема в том, что быть против нынешней российской власти, при всей
кажущейся политической безнадежности такой позиции, с чисто моральной точки
зрения, легко и просто. А вот искренне (не
от страха и не по долгу службы) публично
поддерживать эту власть — какой-то особый род умения ничего не видеть,
ничего не слышать, ничего не понимать и заставлять молчать в тряпочку свою
совесть.
https://www.gazeta.ru/comments/column/novoprudsky/12545185.shtml
Никогда
не молчите
Андрей Десницкий
о том, как
мы потеряли свободу и право не молчать
10.06.2020, 08:54
Через неделю будут судить
моего сына. Что он сделал? 30 мая, в день российской адвокатуры, оформил на
портале nedoma разрешение на выход из дома с целью «выражения гражданской
позиции», надел перчатки и маску и встал у Следственного комитета в одиночный
пикет с плакатом «Никогда не молчите».
Теперь его обвиняют в нарушении режима самоизоляции, хотя он исполнил все
официальные требования, и в нарушении правил проведения массовых мероприятий,
хотя пикет был одиночным. Но нам ли удивляться извивам полицейской логики?
Я не знаю, зачем так поступает наше государство. Не понимаю, почему
оно старательно объясняет молодежи одно: хотите быть свободными – уезжайте, а
здесь вы должны молчать, здесь любые законы и указы будут использованы против
вас вопреки логике и здравому смыслу, здесь поправки в базовые конституционные
права граждан легко вносит любой сержант полиции.
Но я сейчас не об этом.
Сыну сейчас двадцать лет.
Когда мне исполнилось двадцать, я вернулся домой из армии в тот самый день,
когда открывался Первый съезд народных депутатов СССР. Это была совсем другая
страна, чем два года назад.
Самое главное, что в ней
происходило – в ней никто уже не молчал. Говорили, кричали, с надрывом, с
перехлестом – стремились выплеснуть наболевшее за семь десятилетий глухого
подцензурного молчания.
А еще через два года всем
попытались заткнуть рот. Это называлось ГКЧП. Мы – те, кто не хотел молчать, –
вышли к Белому дому и готовились стать живым щитом против штурма. Готовы были
ко многому, но только не к приказному молчанию.
Все тогда закончилось очень быстро, уже через три
дня ГКЧП развеялся, как дым. У Белого дома начался сплошной фестиваль, кто-то
громко орал в мегафон про «великую победу великой России», от этого тянуло
лживым пафосом и новой казенщиной, но в одном мы, защитники демократии, были
уверены точно: мы никогда больше не будем молчать.
Если бы мне тогда сказали, что через три десятилетия
моего сына арестуют на улицах Москвы и будут судить за одиночный пикет с таким
плакатом, я бы расхохотался такому человеку прямо в лицо. Что за чушь, мы ни за
что не позволим!
Но мы позволили. После этого
пикета я получил много сообщений в соцсетях, что мы с женой можем гордиться:
какого хорошего парня воспитали.
У меня довольно сложный
букет чувств по этому поводу, но поверьте, в нем совсем нет гордости. Зато
много стыда.
Еще раз: мы, те, кто стоял у
истоков нынешней российской государственности, кто не позволил ГКЧП повернуть
историю вспять, кто выходил за это на баррикады, отлично понимая, что может там
погибнуть – вот лично мы всё упустили из рук, если не сказать нецензурно. Как
же это получилось?!
Нет, не надо мне говорить
про наивность. Наивным я не был и тогда: было очень хорошо видно, что уже утром
22 августа 1991 года, под эти пафосные вопли о «великой победе» составлялись
списки для будущих награждений. И
нетрудно было понять, что за стенами Белого дома идет напряженная борьба за
передел власти, за приватизацию этой самой победы. Мы – такие, как я
– не хотели в этом участвовать, мы пошли домой отсыпаться.
И в начавшейся гонке за
большими деньгами я тоже не хотел принимать участия, прекрасно понимая, что
первоначальное накопление капитала не может быть похожим на танцы радужных
эльфов с розовыми пони на цветочной лужайке.
Не было у меня таланта и
интереса ни к большому бизнесу, ни к профессиональной политике, зато были
семья, работа, учеба.
Деньги и власть – ладно,
отдадим им, жадным до того победителям, но уж свобода – она наша, наших детей и внуков, уже навсегда. Так
мы тогда это видели.
Как мы позволили у нас эту
свободу отнять? Вопрос не риторический, это не унылое нытье об утраченных
иллюзиях молодости.
Наши дети явно заходят на
второй круг, важно попытаться им объяснить, в чем наши ошибки. Первая массовая
попытка не молчать в России, в 1917-м, продолжалась полгода и закончилась
катастрофой. Вторая длилась куда дольше и была намного более успешной – с
третьего раза может все получится всерьез и надолго.
Выскажу свои догадки, а вы
можете не соглашаться.
Мы отдали политику
профессионалам. В следующий раз я вышел на площадь лишь с началом Первой
чеченской – мне хотелось сказать, что это кровавое безумие, что так нельзя.
Вместе со мной на Пушкинскую площадь тогда вышла… тысяча, может быть, две
тысячи москвичей. Нас никто не услышал. А потом настал и новый год, страна
веселилась, выпивала: кто разбодяженный спирт «Рояль» на грязной кухне, кто
«Вдову Клико» в ночном клубе – в ту самую ночь, когда в Грозном погибала Майкопская
бригада. Но почти никому это не было интересно.
А ведь мы могли громко и внятно сказать, что эта война нам не нужна,
нужно искать другие пути решения проблемы. Могли хотя бы почтить память погибших, могли
напоминать каждый день, на каждом углу: это
смертоубийство творится не от нашего имени, не с нашего согласия.
Мы не приняли всерьез, что демократия
– это прежде всего набор правил и процедур.
Мы как-то слишком терпимо относились к тому,
что ради
победы правильных кандидатов можно
проводить откровенно нечестную избирательную кампанию. Можно закрывать глаза на «административный
ресурс», что совершенно не нужно
следить за подсчетом голосов. Важно,
чтобы победили «наши», а какой ценой – дело десятое. И в избиркомы
пошли, притом очень немногие, только когда «наших» перестали допускать на
выборы, и оказалось, что уже слишком поздно. А могли начать хватать фальсификаторов
за руку значительно раньше.
Мы позволили поступить с
собой, как та лягушка из притчи: если бросить ее в кастрюлю с кипятком, она
успеет выпрыгнуть. Мы так выпрыгнули из ГКЧП. Но если кастрюлю поставить на
медленный огонь, то ничего страшного лягушка не заметит: ну, стало чуточку
теплее, это даже приятно… а потом уже будет слишком поздно.
Свободы и права у нас отнимали
потихонечку, а мы не сильно-то и возмущались.
Ну не поднимать же скандала вот по тому или этому поводу, к чему обращать
внимание на незначительное нарушение не самых важных прав? Обойдемся
как-нибудь.
Впрочем… мы, глубоко
советские люди, и сами не были тогда готовы к демократии. Мы радовались свободе иного рода: возможности зарабатывать и тратить, читать любые книги и смотреть любые
фильмы, выезжать за рубеж и общаться с людьми по всему миру. Будем
откровенны: большинству
из нас было по большому счету все равно, кто представляет нас в парламенте и
как он туда попал, какие принимают там законы и кто следит за их исполнением.
Нам казалось, что уж главных-то свобод у нас не отнимут, а без
остального можно и обойтись. Это и было главной ошибкой.
Зато… зато мы сумели
вырастить целое поколение, которое не привыкло молчать, просто не знает, что
это такое. Кажется, впервые в российской истории. И они обязательно
скажут свое слово.
Научиться стоять отдельно
Все чаще кажется, что от нас ничего не зависит
Как противостоять этому ощущению и не впасть в
отчаяние.
Разговор
с философом и политологом Денисом Грековым
28 февраля 2024, Ирина
Лукьянова
Русская душа — негатив? — В
девяностые годы мне попалась книжка американского миссионера под названием
«Введение в русскую душу». Миссионеры, которых много тогда приезжало в Россию,
удивлялись тому, что головы тут у людей устроены не так, как у них. Видишь
безобразие — напиши петицию, пожалуйся местным властям, выбери другого
депутата, в конце концов. Россияне только вздыхали в ответ. И вот автор этой
книжки объяснял, что тут
решительные и самостоятельные люди систематически истреблялись или
выдавливались из страны. И привычка не высовываться, ничего не предпринимать, терпеть
воспитана на протяжении многих поколений. Если тут есть какая-то
сермяжная правда — то ведь в таком обществе очень трудно воспитать другой
принцип действий, кроме как терпеть? — Ну кроме трудов американских
миссионеров есть еще замечательная книга — сборник статей Льва Гудкова «Негативная
идентичность», изданный еще в 2004 году. Там приведены данные
социологических исследований, которые вел Гудков в «Левада-центре»*. Эти
исследования были посвящены фиксации негативной тоталитарной идентичности —
можно сказать, что на постсоветском пространстве, но фактически в России. И там
они фиксировали разные ценностные составляющие, разные социальные формы
мышления, как сказал бы Карл Мангейм, которые характерны для носителей этой
идентичности. Что в целом можно о ней сказать? Это не биологическая наследственность. Нельзя,
разумеется, говорить, что россияне — это какие-то генетически выведенные рабы и
прочее. Это, конечно, чушь. Но есть определенные социальные формы мышления,
которые наследуются и воспроизводятся через социализацию. Это первое. Второе —
есть и разные социальные эффекты вроде выученной беспомощности. И многие
россияне — носители как раз такой негативной идентичности. …: https://storage.googleapis.com/novaya-files/pdf/2024/02/28/nauchitsia-stoiat-otdelno.pdf
«Обязанность –
не молчать».
Фильм о священнике Георгии Эдельштейне
(2019).
https://www.youtube.com/watch?v=-EFqPZwQGpg
- Скажите, что Владимир Владимирович
сделал для страны?
-
А всё!
-
Ну что “всё”!
-
Ну всё!
-
А лично для вас?!...:
Gennady Volman
2019. gada 26. augusts
Просто
молча посмотрите и спросите себя - как вы это допустили?
