«Итак по плодам
их узнаете их» (Евангелие от Матфея
7:15-20)
Блеск
и нищета красноречия/краснописания
Но такие целенаправленные, осознанные и естественные действия во многих странах по-прежнему пытаются ограничить власть имущие субъекты с помощью: Продолжение статьи: см. e-book : https://www.litres.ru/ervin-filippov/kak-izbavitsya-ot-okov-totalitarizma-vyzov-preodolet-politi/
https://www.ozon.ru/product/kak-izbavitsya-ot-okov-totalitarizma-526017537/?sh=lUPMEml_0g
https://www.super-izdatelstvo.ru/product/kak-izbavitsya-ot-okov-totalitarizma
* * *
«Странный случай Дональда Трампа: психологическое исследование»
Профессор Дэн Макадамс
Считаете ли вы, что в конце концов президент Трамп признает поражение на выборах, особенно после того, как коллегия выборщиков проголосовала за Джо Байдена?
Президент Трамп ни разу в жизни не признавал поражение, идет ли речь о его банкротстве в 1990-х годах или многочисленных ошибках в сфере бизнесе и инвестиций. Он искренне верит, что всегда побеждает. Он также следует одним и тем же принципам на протяжении всей своей жизни, и его не волнуют никакие факты и реальность, говорящие об обратном.
Изменит ли позицию Трампа признание результатов выборов со стороны высокопоставленных лидеров Республиканской партии? Поможет ли это ему признать победу Байдена и почему?
Нет, он точно не изменит свою позицию, а сказать, почему именно немного сложнее. Можно интерпретировать это следующим образом: Трамп — самый настоящий нарцисс. Он безумно себя любит и считает себя величайшим творением на земле. Хотя большинство нарциссов любят себя как людей, Трамп видит в себе «нечто». Он не считает себя обычным человеком, подобным всем остальным. Человеком, который знаком со страданием, внутренними конфликтами и сочувствием, меняется с течением времени, имеет представление о том, кто он и куда движется, а также моральные принципы. Нет, Трамп в этом смысле не человек. Он нечто большее, более значительное, все знающее и понимающее.
Люди любят людей безусловно, потому что они люди, но вещи мы любим в зависимости от них самих. Другими словами, мы любим вещи в той мере, в какой они удовлетворяют наши потребности или работают так, как мы того хотим. Яркие примеры — автомобиль, новый компьютер или произведение искусства. Итак, любовь к вещам связана с удовлетворением наших потребностей, и если они не могут нам ничего дать, нам незачем их любить.
Как «нечто», Трамп никогда не признавал неудач, поскольку в таком случае ему пришлось бы увидеть себя другим — несовершенным, слабым и, следовательно, не достойным любви. Трамп не может проиграть, ведь если он проиграет (по его мнению), он не сможет любить себя, а вся жизнь Трампа — это любовь к себе.
Чего вы ждете от Трампа в последний месяц его пребывания в Белом доме?
Он продолжит устраивать провокации, игнорировать должностные обязанности и настаивать на своей победе на выборах. Он останется таким, какой он есть, и будет бороться за победу каждый день, потому что таковы его цель и смысл жизни.
Однажды сенатор-республиканец Тед Круз назвал Трампа величайшим нарциссом всех времен. Был ли он тогда прав?
Круз действительно так выразился во время президентской кампании 2016 года, а в ответ Трамп обвинил его во лжи. Однако Круз не лгал, его слова — это правда.
74 миллиона американских избирателей в прошлом месяце проголосовали за Трампа. Что это говорит о них?
Этому есть множество объяснений, и все зависит от то, о ком именно из 74 миллионов избирателей мы говорим. Однако можно сказать с уверенностью — для большинства пожилых, менее образованных белых граждан, включая женщин, и особенно тех, кто живет в сельской местности, Трамп значит все.
Они видят в нем своего спасителя, чувствуют, что Америка движется вперед, а они остаются позади, и Трамп, по их мнению, является единственной силой, способной изменить нынешний ход истории. В их воображении в такой Америке они теряют практически все, что имеют, а Трамп может защитить их от сил секуляризма и глобализации.
Но почти 80% республиканцев по-прежнему считают, что выборы 2020 года были украдены у Трампа и сфальсифицированы в пользу Байдена? Почему они в это верят?
Хороший вопрос. Он очень беспокоит меня, и даже становится причиной кошмаров. Некоторые сторонники Трампа говорят так лишь потому, что им это удобно. Другие могут искренне верить, что злые силы сговорились и украли выборы. Они апеллируют к тому, что слышали от других сторонников президента, друзей в Фейсбуке и ультраправых новостных агентств. В любом случае это не сулит ничего хорошего американской демократии.
Почему сенатор Митчу Макконнеллу, лидер республиканцев в Сенате, так поздно признал победу Байдена, хотя с самого начала понимал, что Трамп проигрывает?
Так думает каждый политик: «Я борюсь за свою жизнь и положение. У меня свирепые враги, и пока они у меня есть, я должен всегда побеждать. Кроме того, Макконнелла не волнует американская демократия и ее будущее.
В свете вашего мнения о личности Трампа, ожидаете ли вы, что он примет участие в инаугурации президента 20 января?
Я сомневаюсь, что Трамп сделает это.
Как вы относитесь к таким мерам Трампа, как запрет на въезд граждан некоторых мусульманских стран или строительство стены на южной границе с Мексикой?
Это авторитаризм и деспотия с американским подтекстом, в американских условиях. Трамп разделил мир на «мы» и «они», а в таком понимании «мы» всегда лучше и выше, а «они» хуже и ниже.
Для многих сторонников Трампа «мы» — это белые консервативно настроенные, пожилые и менее образованные американские евангелисты. Что касается «их», то это все цветные, включая афроамериканцев, мексиканцев, мусульман, а также либералы, мыслители, ученые, журналисты, писатели, художники и все остальные американцы. Фактически, «они» представляют всех, кто не любит Трампа внутри или за пределами Соединенных Штатов.
Некоторые подчеркивают, что Трамп — единственный президент за последние десятилетия, не начавший новых войн за рубежом? Почему?
Как мне кажется, президент Обама не вел новых войн, но продолжил те, что были начаты прошлыми администрациями. Что касается Трампа, то он стремился дистанцировать Соединенные Штаты от внешних связей различных форм, особенно договоров и торговых соглашений.
Причина, по которой за четыре года его президентства не было новых войн, может частично заключаться в этом. Однако, на мой взгляд, главным образом все связано с силами вне орбиты Трампа. В случае с ним, мне кажется, в долгосрочной перспективе ему очень трудно вести войну. Он способен сбросить бомбу тут или там, но не может обеспечить стратегическое видение, необходимое для ведения длительной войны.
Трамп не может мыслить в долгосрочной перспективе и не может сосредоточиться ни на чем, кроме себя. Во внешней политике он непредсказуем и безрассуден, поэтому, по моему мнению, война определенно могла вспыхнуть во время его президентства, хотя, к счастью, этого пока не произошло.
https://inosmi.ru/politic/20201231/248799496.html
«Никаких требований или уведомлений нам не присылали, поэтому формальную причину блокировки мы не знаем. Но она и не важна: нас заблокировали не за какие-либо нарушения, а за то, что мы рассказываем правду о противоправных делах сотрудников ФСБ, приближенных Владимира Путина и чиновников, а они — злопамятные ребята», — прокомментировали ситуацию в самом центре «Досье».
Центр «Досье» — это проект бизнесмена Михаила Ходорковского по расследовательской журналистике. В разное время его участники выпускали расследования о швейцарском счете Татьяны Навки, об убийстве журналистов Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко в ЦАР, об офицерах ГРУ Александре Мишкине и Анатолии Чепиге, подозреваемых в отравлении бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля «Новичком».
ФБК: ведущие "России 1" Скабеева и Попов владеют недвижимостью в Москве на 300 млн рублей
29 июля 2021 года
Для некоторых система социальных кредитов сулит большие возможности, для других - наказание. План Коммунистической партии заключается в том, чтобы следить за своими гражданами 24 часа в сутки и 7 лет и оценивать их поведение, полностью функциональной систему планируют сделать к 2020 г.
По данным Австралийской вещательной корпорации (ABC), запущенная пилотная программа уже оценивает миллионы людей по всей стране, сообщает MarketWatch. В настоящее время более 200 млн камер наблюдения используют программное обеспечение с искусственным интеллектом и системой распознавания лиц, которое добавляет или вычитает очки рейтинга на основе поведения в реальном или цифровом мире.
Данные, собранные из обширной сети камер, смешиваются с информацией, собранной из правительственных отчетов отдельных лиц, медицинских, финансовых документов и даже интернет-страниц. Рейтинги людей могут меняться в реальном времени в зависимости от поведения человека, но другие люди также могут также влиять на оценки. Например, можно потерять баллы из-за общения с "нежелательными" лицами.
Граждан, которые могут похвастаться наибольшим количеством баллов, ждут приятные бонусы, такие как VIP-обслуживание в аэропортах, возможность получить кредит под меньшую процентную ставку, внеконкурсное зачисление в лучшие университеты государства и др. Те, чей рейтинг окажется самым низким, не смогут претендовать на хорошую работу, будут отключены от скоростного интернета, а их дети не смогут посещать престижные школы. На результат влияют банковские задолженности, дорожные штрафы, предосудительное поведение онлайн и курение в общественных местах. Очки можно поднять, став донором крови или приняв участие в благотворительном проекте.
"Китай любит экспериментировать в подобном творческом ключе... Я думаю, что люди в каждой стране хотят стабильного и безопасного общества, - приводит ABC слова 36-летней китаянки Дандань Фань. - Нам нужна социальная кредитная система. Мы надеемся, что мы сможем помочь друг другу, полюбить друг друга и помочь всем стать процветающими".
По китайским меркам, Дандань Фань — это образцовый пример гражданки КНР. Девушка занимается маркетингом, усердно трудится и добивается успехов, а остальное время уделяет семье. Ее рейтинг в финансовой системе Sesame Credit - 770 баллов из 800. В некоторых регионах Китая максимальный показатель — это 900 баллов. Разработанная китайским ИТ-гигантом Alibaba система оценки давно вышла за рамки традиционного кредитного скоринга. Она анализирует не только кредитную историю, но также уровень образования, историю покупок и даже контакты пользователя. Более того, компания не скрывает, что передает данные о пользователях правительству.
В черный список правительства попадают знаменитости и крупные предприниматели — в основном за неуплату налогов. Рейтинг также понижают за критику властей, нарушение ПДД и другие мелкие проступки, которые отслеживают с помощью информаторов и цифровых сервисов. Одновременно с этим учитываются сведения из государственных баз данных, так что ни один аспект жизни не остается незамеченным.
Социальная кредитная система развернута по меньшей мере в дюжине городов Китая, сообщает ABC. Несколько технологических компаний работают с правительством над созданием обширной инфраструктуры, настройками технологии и завершения алгоритмов, которые определяют рейтинговую оценку. Это самый крупный проект социальной инженерии в современной истории, а также способ, при помощи которого китайская элита будет иметь возможность контролировать более миллиарда человек.
Подробнее: https://www.vestifinance.ru/articles/107372
Ученый из Стэнфордского университета Михал Косински опубликовал новую работу, где утверждается, что искусственный интеллект может по фотографии распознать, каких политических взглядов придерживается человек. Статья вышла в январе этого года в журнале Scientific Reports – дочернем издании Nature.
https://www.nature.com/articles/s41598-020-79310-1
https://www.youtube.com/watch?v=Z66N_oKbs0k
Гуриев: Будущее информационной автократии Путина
Подробнее - https://factcheck.kz/mneniya/guriev-budushhee-informacionnoj-avtokratii-putina-mnenie/
23 ИЮНЯ 2021
Идеальное полицейское государство: как это устроено в Китае (и как, вероятно, скоро будет устроено у нас)
«Правильное поведение вознаграждается отсутствием наказания»: о книге Джеффри Кейна 'The Perfect Police State: An Undercover Odyssey into China's Terrifying Surveillance Dystopia of the Future' (Public Affairs, 29 июня 2021)
Быть уйгуром в Китае – само по себе преступление. Уйгуров преследуют, контролируют, дискриминируют, промывают им мозги, а в конце концов – просто уничтожают. Новую книгу Джеффри Кейна «Идеальное полицейское государство: тайное путешествие в ужасающую “антиутопию слежки” в Китае будущего» тяжело читать, пишет американский книжный критик Дэвид Вайнберг.
Градус трагизма задается сразу же, как только читатель узнает, что в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, когда муж исчезает в одном из «лагерей перевоспитания», в осиротевшую семью назначается «замена» – специальный полицейский чиновник, который живет в доме арестованного, спит в его супружеской постели и следит за тем, чтобы мать не пыталась повлиять на детей и поставить под сомнение то, чему их учат в школе.
Дети ни при каких обстоятельствах не должны критиковать Китай, Коммунистическую партию или ее председателя. Жена арестованного не смеет жаловаться или выказывать хотя бы тень недовольства – иначе ее «новый мужчина» сообщит об этом по инстанциям, и она тоже исчезнет. К тому же детям в школе не только вбивают в головы пропагандистские установки – их также учат доносить на родителей, если последние поставят под сомнение хотя бы и один из идеологических детских лозунгов («Я люблю нашего председателя Си Цзиньпина!» и тому подобное).⤢
В книге Джеффри Кейна, рассказывающей об искусственном интеллекте (ИИ), который в Китае используется для прогнозирования «преступлений» до того, как они будут совершены, еще много примеров невыносимо тяжелой общественной атмосферы в Синьцзяне. В результате крайне агрессивного скоринга почти каждый уйгур определен как потенциальный экстремист, сепаратист или террорист.
В любой момент любой гражданин по прихоти ИИ может быть вырван из жизни и помещен в концентрационный лагерь, где узников заставляют выслушивать бесконечные лекции о величии Китая, партии и лично председателя Си. После каждой такой «промывки мозгов» заключенные должны написать длинный отчет о лекции и о том, что они узнали в этот день, затем несколько часов посвящается пению национального гимна, разучиванию патриотических песен и хоровым славословиям в адрес Председателя за все, что он сделает, делает и будет делать для народного счастья. А затем наступает время неизбежной «публичной самокритики».
Благодаря постоянным избиениям заключенные быстро усваивают, что ни с кем ни о чем нельзя разговаривать. Они также учатся никогда не показывать мимику и сохранять неизменно бодрое выражение лица. Они понимают, что не могут доверять ни одному человеку, особенно собственным сокамерникам, что никто на свете не сможет им помочь, и что они должны сдаться, «раскаяться» и отказаться от любых надежд на будущее.
Родные не могут посещать заключенных, потому что само местонахождение последних считается государственной тайной, которая строжайшим образом охраняется. Если кто-то из узников сможет «доказать», что он не террорист, не сепаратист и не экстремист (и если алгоритмы ИИ будут удовлетворены этими «доказательствами»), то такой «исправившийся» гражданин может быть однажды освобожден. Однако жизнь «на свободе» немногим лучше.
Уйгурские города задыхаются от камер слежения, обеспечивающих «безопасность». Полиция знает о каждом шаге и каждом движении гражданина. Вы обязаны постоянно сканировать свое удостоверение личности везде, где бы вы ни находились – будь то рынок, магазин, автозаправка или автобус. И, разумеется, ваши документы пристально изучают при каждой полицейской проверке на улице. Более того, многим уйгурам предписано установить камеры, постоянно подключенные к Wi-Fi, в собственных жилищах, при этом камера, улавливающая каждое слово, произнесенное в доме, должна быть расположена таким образом, чтобы у нее не было слепых зон.
Ни одна семейная беседа отныне не будет приватной, и родители должны быть крайне осторожны во всем: в разговорах с детьми, в том, кому они звонят или отправляют текстовые сообщения, а также в общении с «патрулями микрорайона» – особыми шпионами, которые ежедневно стучатся к вам в дверь, чтобы осмотреть помещение и проверить, не появилось ли тут чего-либо необычного – например, «слишком большого» количества книг.
Вы обычно прогуливаетесь на сон грядущий, но сегодня решили не выходить? Это вполне достаточный повод для того, чтобы в вашу дверь постучали и потребовали объяснений. Все объяснения будут тщательно записаны на камеру и переданы в полицию – и, разумеется, в распоряжение ИИ.
Все дело в данных. Искусственный интеллект требует огромных объемов данных для поиска и анализа закономерностей, поэтому собираются все мыслимые детали, от фотографий и видеозаписей до отпечатков пальцев, образцов крови и ДНК. Полицейские опросы с уточнением личных данных повторяются бесконечно. ИИ принимает решение о том, кто «готов стать преступником», на основании алгоритмов, принцип действия которых никто не понимает. ИИ указывает полиции, кого надлежит преследовать, кого следует заключить в лагерь, чью жизнь сломать. Живые люди могут проявить неуместное сострадание, поэтому их заменил ИИ. Указания товарища Си «никакого милосердия» оказывается недостаточно: только системам ИИ можно доверить неукоснительное исполнение приказов Председателя и осуществление его планов.
Многие системы искусственного интеллекта, используемые в Синьцзяне, включая новейшие алгоритмы сложного распознавания лиц, – это продукт американских технологических компаний, которые охотно сотрудничают с китайским государством – гигантским заказчиком с неограниченным бюджетом. Многие компании, очень известные на рынке высоких технологий, делают цифры своих квартальных отчетов, продавая в Китай системы, нарушающие все мыслимые представления о приватности и частной жизни.
В частности, Америка предоставила Китаю современные технологии массового генетического профилирования, которые еще больше дискриминируют не только уйгуров, но также казахов и любые другие меньшинства, «загрязняющие китайскую нацию». В свою очередь, Китай теперь продает так называемые системы городской безопасности авторитарным режимам по всему миру, используя свои собственные достижения в создании полицейского государства в качестве аргумента в пользу высокого качества этих систем. Америка, критикующая китайцев за этот беспрецедентно агрессивный мониторинг, выглядела бы смешно, если бы ситуация не была такой ужасной. Прочитав «Совершенное полицейское государство», читатель поймет, почему США так слабо и нерешительно помогают уйгурам.
Любого работника-уйгура могут немедленно уволить, если завезенные в регион работники-ханьцы просто пожалуются на его присутствие рядом с ними – точно так же обращались с евреями в нацистской Германии. Коренные жители Синьцзяна не могут отправиться в поездку без многочисленных разрешений и штампов, и на каждом этапе путешествия их удостоверения личности многократно сканируются. Синьцзян, пишет Кейн, «это нацистская Германия на стероидах ИИ».
Сканирование документов дает постоянную дополнительную пищу для системы социального кредита. В этой системе «хорошее» вознаграждается отсутствием наказания, а «плохим» считается то, что почти во всем остальном мире было бы сочтено как совершенно нормальное. Входящие данные включают в себя все случаи сканирования вашего ID (включая GPS-позиционирование), а также записи телефонных звонков, СМС и поисковых запросов в социальных сетях. Каждая транзакция по банковской карте, каждая финансовая операция – всё это фиксируется и может служить как свидетельство против гражданина в его социальном кредитном рейтинге.
Охранник на входе в магазин тоже отсканирует вашу карточку – и, если в вашем рейтинге стоит пометка «небезопасный» или «ненадежный», вам не разрешат войти. В 2017 году в первый год работы системы, уйгурам было отказано в 17 миллионах авиабилетов. Ваша «ненадежность» остается целиком на усмотрение систем ИИ, и, опять же, никто не знает, из чего исходят эти системы в своей классификации граждан. Ну просто они так работают.
Как и везде, полицейские в Синьцзяне любят избивать задержанных, а резиновые дубинки с шипами – их обычное оружие. Полицейские здесь повсюду, они ко всему имеют отношение и во всё вмешиваются – как и положено в полицейском государстве. Им предоставлены безграничные полномочия и любые возможности произвола, при этом особенно охотно используется метод провокации.
Кейн приводит в пример мобильное приложение «с вполне подходящим» названием Zapya (англ. to zap – «вырубить», «замочить», «прикончить» – Republic.). Приложение предлагает пользователю бесплатно скачать Коран и другие религиозные тексты и поделиться ими с друзьями и семьей. И пользователь, и его друзья, и друзья друзей мгновенно становятся мишенями для полиции и новой пищей для ИИ.
Уйгуры сейчас составляют всего 2% населения в своем родном Синьцзяне (Пекин в течение многих лет поощрял массовое переселение в регион чистокровных ханьцев, и теперь они стали подавляющим большинством, оттеснив местных жителей на второй план во всех аспектах экономики). Однако среди заключенных в местных тюрьмах число уйгуров достигает 21%.
Того, кто смог выжить в лагере перевоспитания или на фабрике, где с помощью рабского труда производятся различные товары для американского и мирового рынка, ожидают впереди только безнадежность и страдания. Местные жители настолько запуганы, что сторонятся любого социального взаимодействия и стремятся к самоизоляции. Уровень рождаемости среди уйгуров резко упал – к большой радости центрального правительства, – в том числе и потому, что женщины не хотят обрекать будущих детей на жизнь в этих невыносимых условиях. Происходит своего рода самогеноцид, при котором массовые казни даже не особо нужны.
Знаменитая программа Си Цзиньпина «Один пояс и один путь» якобы направлена на то, чтобы содействовать развитию экономик стран, находящихся вдоль трассы древнего торгового Шелкового пути. Китай вкладывает в эту программу гигантские суммы, надеясь таким образом купить расположение соседей (для верности опутав их долговыми обязательствами). Одним из условий китайских инвестиций в рамках «Одного пояса», пишет Кейн является отказ страны-реципиента от укрывательства уйгурских беженцев и содействие их депортации на родину.
Потому что полицейское государство не хочет останавливаться на границах Синьцзяна. Оно хочет, чтобы все уйгуры вернулись домой и были помещены под круглосуточное наблюдение. Оно создает поддельные аккаунты в мессенджерах WeChat и WhatsApp, в которых «соседи», «друзья» и даже «родителей» беженцев рассказывают им, как прекрасна стала жизнь в Синьцзяне, как здесь чудесно и безопасно, так почему бы им не вернуться домой? И те, кто поверят и вернутся, немедленно исчезнут в лагере.
Си пропитал страхом все уголки общества. Уйгуры – лишь один из «пяти ядов, отравляющих страну», остальные – это активные пропагандисты западных демократических ценностей, сторонники независимости Тайваня и Тибета, а также последователи религиозного движения Фалуньгун. Простоты ради, все они скопом подозреваются в одном из «трех зол» – терроризме, сепаратизме и экстремизме.
В результате ненависть к «пяти ядам» пронизывает все китайское общество – и это пример абсолютно успешного применения полицейских практик с целью «очищения» государства. У автора книги нет сомнений, что эти методы находят поддержку у подавляющего большинства китайцев, среди которых националистические идеи вообще крайне сильны.
Джеффри Кейн приложил огромные усилия для того, чтобы собрать доказательства правдивости своих рассказов. Он взял неоднократные интервью примерно у 200 уйгурских беженцев, в основном проживающих в Турции. Он отмечал любые расхождения в их рассказах, которые могли бы означать, что его собеседник не вполне правдив или имеет какие-то скрытые мотивы. В результате Кейн решил не публиковать некоторое количество интервью, а в остальных случаях он, конечно, скрывает подлинные имена своих собеседников – если они не являются общественными деятелями, которые сами хотят говорить от своего имени.
Автор проводит сквозной нитью через всю книгу историю жизни одной уйгурской женщины, перемежая ужасающие эпизоды страданий главами о глобальной политике и истории Азии. Без этих вставок, думаю, читать «Идеальное полицейское государство» было бы совершенно невыносимо. Но так или иначе, книга у Кейна получилась мощная, обвиняющая, без всякой жалости к читателю; читая, мы видим реальное воплощение худшей из возможных антиутопий.
При этом сам Си Цзиньпин не только не стесняется этой ужасающей политики, он гордится ей и считает крайне важной для создания собственного культа. Действия полиции в Синьцзяне он называет «абсолютно правильными» и не сомневается, что «превосходство нашей системы будет полностью доказано в наступающем светлом будущем».
Оруэлл отдыхает.
https://republic.ru/posts/100808
Китайская тираническая система социального рейтинга основана на технологиях общенациональной программы наблюдения. По идее, она должна стимулировать граждан улучшать свое поведение (которое, на самом деле, должно быть просто удобным для правительства).
Согласно Fast Company, система социального рейтинга в Китае, по сути, является проявлением авторитаризма. И все это уже начинают испытывать на себе США.
Многих жителей Запада возмущает то, что они узнают о системе социального рейтинга в Китае. Хотя, подобные системы не уникальны для Китая. Однако Запад не отдает себе отчет в том, что сам начинает жить в подобных системах. В США эта ситуация складывается отчасти в результате политики Силиконовой долины, пользователей индустрии технологий и на фоне наблюдения частными компаниями за жизнью социальных сетей. Big Tech усиливает тоталитарный контроль за населением, подвергая цензуре информацию, которая, по их мнению, противоречит политике правительства.
…Вас могут забанить в WhatsApp, если вы будете заблокированы большим количеством пользователей, отмечает Fast Company.
Растущее число социальных «привилегий», связанных с транспортировкой, размещением, связью и ценами за услуги либо контролируется технологическими компаниями, либо зависит от того, как мы пользуемся технологическими услугами. И все компании и правительство, участвующие в такого рода контроле, хотят одного: власти над людьми.
23 ИЮНЯ 2021
Идеальное полицейское государство: как это устроено в Китае (и как, вероятно, скоро будет устроено у нас)
«Правильное поведение вознаграждается отсутствием наказания»: о книге Джеффри Кейна 'The Perfect Police State: An Undercover Odyssey into China's Terrifying Surveillance Dystopia of the Future' (Public Affairs, 29 июня 2021)
Быть уйгуром в Китае – само по себе преступление. Уйгуров преследуют, контролируют, дискриминируют, промывают им мозги, а в конце концов – просто уничтожают. Новую книгу Джеффри Кейна «Идеальное полицейское государство: тайное путешествие в ужасающую “антиутопию слежки” в Китае будущего» тяжело читать, пишет американский книжный критик Дэвид Вайнберг.
Градус трагизма задается сразу же, как только читатель узнает, что в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, когда муж исчезает в одном из «лагерей перевоспитания», в осиротевшую семью назначается «замена» – специальный полицейский чиновник, который живет в доме арестованного, спит в его супружеской постели и следит за тем, чтобы мать не пыталась повлиять на детей и поставить под сомнение то, чему их учат в школе.
Дети ни при каких обстоятельствах не должны критиковать Китай, Коммунистическую партию или ее председателя. Жена арестованного не смеет жаловаться или выказывать хотя бы тень недовольства – иначе ее «новый мужчина» сообщит об этом по инстанциям, и она тоже исчезнет. К тому же детям в школе не только вбивают в головы пропагандистские установки – их также учат доносить на родителей, если последние поставят под сомнение хотя бы и один из идеологических детских лозунгов («Я люблю нашего председателя Си Цзиньпина!» и тому подобное).⤢
В книге Джеффри Кейна, рассказывающей об искусственном интеллекте (ИИ), который в Китае используется для прогнозирования «преступлений» до того, как они будут совершены, еще много примеров невыносимо тяжелой общественной атмосферы в Синьцзяне. В результате крайне агрессивного скоринга почти каждый уйгур определен как потенциальный экстремист, сепаратист или террорист.
В любой момент любой гражданин по прихоти ИИ может быть вырван из жизни и помещен в концентрационный лагерь, где узников заставляют выслушивать бесконечные лекции о величии Китая, партии и лично председателя Си. После каждой такой «промывки мозгов» заключенные должны написать длинный отчет о лекции и о том, что они узнали в этот день, затем несколько часов посвящается пению национального гимна, разучиванию патриотических песен и хоровым славословиям в адрес Председателя за все, что он сделает, делает и будет делать для народного счастья. А затем наступает время неизбежной «публичной самокритики».
Благодаря постоянным избиениям заключенные быстро усваивают, что ни с кем ни о чем нельзя разговаривать. Они также учатся никогда не показывать мимику и сохранять неизменно бодрое выражение лица. Они понимают, что не могут доверять ни одному человеку, особенно собственным сокамерникам, что никто на свете не сможет им помочь, и что они должны сдаться, «раскаяться» и отказаться от любых надежд на будущее.
Родные не могут посещать заключенных, потому что само местонахождение последних считается государственной тайной, которая строжайшим образом охраняется. Если кто-то из узников сможет «доказать», что он не террорист, не сепаратист и не экстремист (и если алгоритмы ИИ будут удовлетворены этими «доказательствами»), то такой «исправившийся» гражданин может быть однажды освобожден. Однако жизнь «на свободе» немногим лучше.
Уйгурские города задыхаются от камер слежения, обеспечивающих «безопасность». Полиция знает о каждом шаге и каждом движении гражданина. Вы обязаны постоянно сканировать свое удостоверение личности везде, где бы вы ни находились – будь то рынок, магазин, автозаправка или автобус. И, разумеется, ваши документы пристально изучают при каждой полицейской проверке на улице. Более того, многим уйгурам предписано установить камеры, постоянно подключенные к Wi-Fi, в собственных жилищах, при этом камера, улавливающая каждое слово, произнесенное в доме, должна быть расположена таким образом, чтобы у нее не было слепых зон.
Ни одна семейная беседа отныне не будет приватной, и родители должны быть крайне осторожны во всем: в разговорах с детьми, в том, кому они звонят или отправляют текстовые сообщения, а также в общении с «патрулями микрорайона» – особыми шпионами, которые ежедневно стучатся к вам в дверь, чтобы осмотреть помещение и проверить, не появилось ли тут чего-либо необычного – например, «слишком большого» количества книг.
Вы обычно прогуливаетесь на сон грядущий, но сегодня решили не выходить? Это вполне достаточный повод для того, чтобы в вашу дверь постучали и потребовали объяснений. Все объяснения будут тщательно записаны на камеру и переданы в полицию – и, разумеется, в распоряжение ИИ.
Все дело в данных. Искусственный интеллект требует огромных объемов данных для поиска и анализа закономерностей, поэтому собираются все мыслимые детали, от фотографий и видеозаписей до отпечатков пальцев, образцов крови и ДНК. Полицейские опросы с уточнением личных данных повторяются бесконечно. ИИ принимает решение о том, кто «готов стать преступником», на основании алгоритмов, принцип действия которых никто не понимает. ИИ указывает полиции, кого надлежит преследовать, кого следует заключить в лагерь, чью жизнь сломать. Живые люди могут проявить неуместное сострадание, поэтому их заменил ИИ. Указания товарища Си «никакого милосердия» оказывается недостаточно: только системам ИИ можно доверить неукоснительное исполнение приказов Председателя и осуществление его планов.
Многие системы искусственного интеллекта, используемые в Синьцзяне, включая новейшие алгоритмы сложного распознавания лиц, – это продукт американских технологических компаний, которые охотно сотрудничают с китайским государством – гигантским заказчиком с неограниченным бюджетом. Многие компании, очень известные на рынке высоких технологий, делают цифры своих квартальных отчетов, продавая в Китай системы, нарушающие все мыслимые представления о приватности и частной жизни.
В частности, Америка предоставила Китаю современные технологии массового генетического профилирования, которые еще больше дискриминируют не только уйгуров, но также казахов и любые другие меньшинства, «загрязняющие китайскую нацию». В свою очередь, Китай теперь продает так называемые системы городской безопасности авторитарным режимам по всему миру, используя свои собственные достижения в создании полицейского государства в качестве аргумента в пользу высокого качества этих систем. Америка, критикующая китайцев за этот беспрецедентно агрессивный мониторинг, выглядела бы смешно, если бы ситуация не была такой ужасной. Прочитав «Совершенное полицейское государство», читатель поймет, почему США так слабо и нерешительно помогают уйгурам.
Любого работника-уйгура могут немедленно уволить, если завезенные в регион работники-ханьцы просто пожалуются на его присутствие рядом с ними – точно так же обращались с евреями в нацистской Германии. Коренные жители Синьцзяна не могут отправиться в поездку без многочисленных разрешений и штампов, и на каждом этапе путешествия их удостоверения личности многократно сканируются. Синьцзян, пишет Кейн, «это нацистская Германия на стероидах ИИ».
Сканирование документов дает постоянную дополнительную пищу для системы социального кредита. В этой системе «хорошее» вознаграждается отсутствием наказания, а «плохим» считается то, что почти во всем остальном мире было бы сочтено как совершенно нормальное. Входящие данные включают в себя все случаи сканирования вашего ID (включая GPS-позиционирование), а также записи телефонных звонков, СМС и поисковых запросов в социальных сетях. Каждая транзакция по банковской карте, каждая финансовая операция – всё это фиксируется и может служить как свидетельство против гражданина в его социальном кредитном рейтинге.
Охранник на входе в магазин тоже отсканирует вашу карточку – и, если в вашем рейтинге стоит пометка «небезопасный» или «ненадежный», вам не разрешат войти. В 2017 году в первый год работы системы, уйгурам было отказано в 17 миллионах авиабилетов. Ваша «ненадежность» остается целиком на усмотрение систем ИИ, и, опять же, никто не знает, из чего исходят эти системы в своей классификации граждан. Ну просто они так работают.
Как и везде, полицейские в Синьцзяне любят избивать задержанных, а резиновые дубинки с шипами – их обычное оружие. Полицейские здесь повсюду, они ко всему имеют отношение и во всё вмешиваются – как и положено в полицейском государстве. Им предоставлены безграничные полномочия и любые возможности произвола, при этом особенно охотно используется метод провокации.
Кейн приводит в пример мобильное приложение «с вполне подходящим» названием Zapya (англ. to zap – «вырубить», «замочить», «прикончить» – Republic.). Приложение предлагает пользователю бесплатно скачать Коран и другие религиозные тексты и поделиться ими с друзьями и семьей. И пользователь, и его друзья, и друзья друзей мгновенно становятся мишенями для полиции и новой пищей для ИИ.
Уйгуры сейчас составляют всего 2% населения в своем родном Синьцзяне (Пекин в течение многих лет поощрял массовое переселение в регион чистокровных ханьцев, и теперь они стали подавляющим большинством, оттеснив местных жителей на второй план во всех аспектах экономики). Однако среди заключенных в местных тюрьмах число уйгуров достигает 21%.
Того, кто смог выжить в лагере перевоспитания или на фабрике, где с помощью рабского труда производятся различные товары для американского и мирового рынка, ожидают впереди только безнадежность и страдания. Местные жители настолько запуганы, что сторонятся любого социального взаимодействия и стремятся к самоизоляции. Уровень рождаемости среди уйгуров резко упал – к большой радости центрального правительства, – в том числе и потому, что женщины не хотят обрекать будущих детей на жизнь в этих невыносимых условиях. Происходит своего рода самогеноцид, при котором массовые казни даже не особо нужны.
Знаменитая программа Си Цзиньпина «Один пояс и один путь» якобы направлена на то, чтобы содействовать развитию экономик стран, находящихся вдоль трассы древнего торгового Шелкового пути. Китай вкладывает в эту программу гигантские суммы, надеясь таким образом купить расположение соседей (для верности опутав их долговыми обязательствами). Одним из условий китайских инвестиций в рамках «Одного пояса», пишет Кейн является отказ страны-реципиента от укрывательства уйгурских беженцев и содействие их депортации на родину.
Потому что полицейское государство не хочет останавливаться на границах Синьцзяна. Оно хочет, чтобы все уйгуры вернулись домой и были помещены под круглосуточное наблюдение. Оно создает поддельные аккаунты в мессенджерах WeChat и WhatsApp, в которых «соседи», «друзья» и даже «родителей» беженцев рассказывают им, как прекрасна стала жизнь в Синьцзяне, как здесь чудесно и безопасно, так почему бы им не вернуться домой? И те, кто поверят и вернутся, немедленно исчезнут в лагере.
Си пропитал страхом все уголки общества. Уйгуры – лишь один из «пяти ядов, отравляющих страну», остальные – это активные пропагандисты западных демократических ценностей, сторонники независимости Тайваня и Тибета, а также последователи религиозного движения Фалуньгун. Простоты ради, все они скопом подозреваются в одном из «трех зол» – терроризме, сепаратизме и экстремизме.
В результате ненависть к «пяти ядам» пронизывает все китайское общество – и это пример абсолютно успешного применения полицейских практик с целью «очищения» государства. У автора книги нет сомнений, что эти методы находят поддержку у подавляющего большинства китайцев, среди которых националистические идеи вообще крайне сильны.
Джеффри Кейн приложил огромные усилия для того, чтобы собрать доказательства правдивости своих рассказов. Он взял неоднократные интервью примерно у 200 уйгурских беженцев, в основном проживающих в Турции. Он отмечал любые расхождения в их рассказах, которые могли бы означать, что его собеседник не вполне правдив или имеет какие-то скрытые мотивы. В результате Кейн решил не публиковать некоторое количество интервью, а в остальных случаях он, конечно, скрывает подлинные имена своих собеседников – если они не являются общественными деятелями, которые сами хотят говорить от своего имени.
Автор проводит сквозной нитью через всю книгу историю жизни одной уйгурской женщины, перемежая ужасающие эпизоды страданий главами о глобальной политике и истории Азии. Без этих вставок, думаю, читать «Идеальное полицейское государство» было бы совершенно невыносимо. Но так или иначе, книга у Кейна получилась мощная, обвиняющая, без всякой жалости к читателю; читая, мы видим реальное воплощение худшей из возможных антиутопий.
При этом сам Си Цзиньпин не только не стесняется этой ужасающей политики, он гордится ей и считает крайне важной для создания собственного культа. Действия полиции в Синьцзяне он называет «абсолютно правильными» и не сомневается, что «превосходство нашей системы будет полностью доказано в наступающем светлом будущем».
Оруэлл отдыхает.
Все это наводит на мысль об амбициозной попытке Пекина создать Социальную систему кредита к 2020 году, предназначенную для создания рейтинга каждого отдельного гражданина за счет оценки 1,4 млрд граждан и «награждения тех, кто заслуживает доверия», а также «наказания тех, кто совершает нарушения».
Лю Ху, 43-летний журналист, который живет в китайской провинции Чунцин, заявил, что он был «ошарашен», когда узнал, что входит в эту систему и что он был заблокирован авиакомпаниями, когда пытался забронировать рейс в прошлом году.
Лю входит в список «недобросовестных сотрудников», потому что он проиграл судебный процесс по обвинению в диффамации в 2015 году и суд призвал его выплатить штраф, который по-прежнему не выплачен, согласно судебному протоколу.
«Никто не поставил меня в известность», - заявил Лю, который утверждает, что заплатил штраф.
Как и другие 7 млн граждан, считающихся «недобросовестными» и попавшими в «черный список», Лю не может останавливаться в отелях, имеющих «звездный» рейтинг, покупать дом, отправляться в отпуск и даже отправлять свою девятилетнюю дочь в частную школу.
А в прошлый понедельник китайские власти заявили, что они также будут стремиться заморозить активы тех, кто считается «недобросовестными гражданами».
Бонусы за донорскую крови и волонтерскую работу
Например, Сучжоу, город в восточном Китае, использует систему рейтинга, где каждый резидент оценивается по шкале от 0 до 200 баллов – оценка каждого жителя города начинается с базового уровня в 100 пунктов.
Можно получить бонусные баллы за участие в благотворительности и потерять очки в случае нарушения законов, правил и социальных норм.
Согласно отчету местной полиции, опубликованному в 2016 году, один из жителей Сучжоу имел самый высокий рейтинг, набрав 134 балла за пожертвование более 1 л крови и 500 часов работы в качестве добровольца.
В Сямыне, где развитие местной системы социальных кредитов началось еще в 2004 году, власти автоматически применяют сообщения для мобильных телефонах в отношении граждан, занесенных в черный список.
«Человек, которого вы вызываете, признан недобросовестным гражданином» - такое сообщение вы получаете, если пытаетесь дозвониться до кого-то, имеющего низкий рейтинг.
Эта программа внедряется Министерством общественной безопасности Китая и Научно-исследовательским институтом управления движением. Она начнет свою работу 1 июля. Сначала программа будет добровольной, но станет обязательной для новых автомобилей начиная с 2019 г.
Согласно законопроекту каждый автомобиль, выпущенный после 2019 г., получит специальный RFID-чип на лобовом стекле….
…Страна строит крупнейшую в мире сеть камер наблюдения: в настоящий момент работают уже 140 млн, а в течение следующих трех лет планируется ввести в эксплуатацию еще 400 млн камер. Многие из этих камер будут обладать функциями распознавания лиц.
Может ли Китай объединить эти проекты для развития общества?
«Если вы осознаете, что ваше поведение негативно или положительно повлияет на ваш рейтинг, и, следовательно, на вашу жизнь и жизнь ваших близких, скорее всего, вы скорректируете свое поведение и принятие решений», - сказала Хоффман. Вопрос в том, удастся ли китайским властям реализовать это, отметила Ван.
«Министерство общественной безопасности управляет базами данных, региональные власти также используют свои базы данных. Трудно понять, как эти базы данных связаны друг с другом, как они структурированы и как они обновляются. На данный момент они обновлены, но не очень хорошо интегрированы, и интеграция будет сложной», - отметила Ван.
Ху Найхонг, профессор финансов Шанхайского университета финансов и экономики, который помогает создавать национальную систему социального кредита, похоже, согласен.
«Уже готов проект верхнего уровня, структура и ключевые документы, но остается еще много проблем, которые необходимо решить. Самая серьезная проблема заключается в том, что все виды платформ тщательно собирают данные, имея размытые юридические и концептуальные основы и границы», - сказал профессор на встрече в 2017 году в Чжэцзяне.
Многие наблюдатели опасаются, что система социального кредита может нарушать права человека и, наряду с развивающейся системой наблюдений за гражданами страны, китайское правительство может иметь возможность применить систему в отношении своих граждан.
«Китай характеризуется системой «управления по закону», а не истинным верховенством закона», - заявила Эльза Кания, эксперт в Центре новой американской безопасности.
«Этот закон можно использовать в качестве средства законного воздействия на тех, кого Компартия Китая воспринимает как угрозу.
«В подобной среде такая система может быть использована в тех же целях».
По словам экспертов, вопрос, на который еще надо будет ответить в ближайшие годы: где будет проходить граница между усовершенствованным обществом и полностью подконтрольным обществом.
Подробнее: http://www.vestifinance.ru/articles/99887
Сколько стоит цифровой след человека? Как работают брокеры данных
Бывшая уполномоченная по правам детей в Англии Анни Лонгфилд в апреле открыла дело против социальной сети тикток, обвинив ее в незаконном сборе личных данных несовершеннолетних пользователей. Она утверждает, что приложение нарушает законы Великобритании и ЕС о защите личных данных, и намерена остановить обработку информации о миллионах детей и подростков, добиться удаления существующих данных и выплаты компенсации, которая может достигнуть нескольких миллионов фунтов стерлингов.
Представители соцсети назвали обвинения несостоятельными. Они подчеркнули, что безопасность данных – приоритет для тиктока. Как указано в политике конфиденциальности приложения, оно собирает информацию, которой пользователь делится с третьей стороной в виде провайдера, а также техническую и поведенческую информацию об использовании платформы.
Безусловно, уже давно ни для кого не секрет, что цифровой след человека – ценная информация и товар, а отсылка к «третьей стороне» в пользовательском соглашении, которое никто не читает, уже набила оскомину. С завидным постоянством происходят случайные или намеренные утечки личной информации, будь то публикация на форуме данных более 500 млн пользователей фейсбука (после утечки 2019 года) или появление в сети персональных данных сторонников Алексея Навального накануне апрельских протестов.
Также очевидно, что претензии по вопросу конфиденциальности данных чаще всего затрагивают соцсети – фейсбук, твиттер, ютуб и тикток, – которые собирают информацию о пользователе напрямую. Но вокруг этих платформ существует обширная экосистема покупки, продажи или обмена данными. Фирмы – брокеры данных (data brokers) выступают посредниками «капитализма слежки»: они покупают, собирают, сортируют и переупаковывают данные, полученные от множества компаний. Они даже могут представлять «угрозу демократии», поскольку готовы продавать маркетологам слишком детализированные данные о представителях самых незащищенных слоев общества.
Что у них есть на руках? Сколько стоит информация о человеке? Можно ли не допустить периодическую утечку данных?
Выйти из тени
Крупные брокеры (Acxiom, CoreLogic и Epsilon), не стесняясь, хвастаются наличием данных о миллиардах пользователей. CoreLogic, например, рекламирует данные о недвижимости и собственниках 99,9% населения США. Acxiom продвигает более 11 тысяч «атрибутов данных», от информации об автокредитах до предпочтений в путешествиях, охватывающих 2,5 млрд человек (все это для того, чтобы помочь брендам более «этично» связываться с людьми). Такой масштаб сбора данных позволяет добиться удивительно точного профилирования и последующего рекламного таргетирования.
Брокеры рекламируют свою способность формировать подгруппы по таким критериям, как раса, пол, семейное положение и уровень дохода. Готовые наборы данных для маркетологов включают такие названия, как «Сельская местность и бедняки» или «Этническая городская беднота», и это лишь некоторые из пакетов, упомянутых в докладе Сената 2013 года об отраслевых информационных продуктах, список которых с тех пор продолжает расширяться.
Компании часто получают информацию путем покупки или благодаря пресловутым соглашениям об обмене с третьей стороной. Корпорация Oracle, например, согласно отчету Financial Times (2019), работает с более чем 80 брокерами данных (а некоторыми и владеет), собирая информацию обо всем, начиная с покупок и заканчивая поведением в сети. Многие компании банально собирают данные, доступные для публичного просмотра, а затем «переупаковывают» их для продажи или обмена. Так часто действуют сайты, предоставляющие возможность «поиска людей», – электронные аналоги телефонных книг прошлого – они собирают публичные записи об имущественных документах, судебных документах, регистрациях на голосовании и так далее.
Учитывая конкуренцию в деле получения данных и превращения их в товар, а затем и в солидную прибыль, индустрия торговли данными, по всей видимости, не способна регулировать себя сама, и необходимо вмешательство правительства в деятельность брокеров. С нынешней цифровой трансформацией личные данные по сути затрагивают все аспекты нашей жизни, и это влияет на процесс принятия решений.
«Дикий Запад»
Какие же меры предпринимаются на глобальном уровне, чтобы решить эту проблему? Генеральный регламент ЕС о защите персональных данных (GDPR), например, ужесточил ограничения по раскрытию данных для брокеров. Недавно некоммерческая организация The Privacy Collective в Нидерландах начала дело о защите прав и законных интересов группы лиц против брокеров компаний Oracle и Salesforce. Схожее дело с подачи GDPR и с использованием британского Регламента о конфиденциальности электронных коммуникаций ожидается к запуску в Великобритании.
В США на сегодняшний день не существует специального закона по регулированию защиты данных на федеральном уровне, хотя попытки предпринимаются. В феврале 2020 года в Сенате был представлен новый законопроект по созданию федерального агентства по защите данных. Кроме того, ведется дискуссия о создании национального реестра брокеров данных – проект Data Broker List Act 2019 потребует от них регистрации в базе данных, которая будет находиться под контролем Федеральной торговой комиссии. Законопроект призван наделить ФТК властью поддерживать всеобъемлющую программу информационной безопасности для защиты данных потребителей от взломов и использования.
Каждый штат действует самостоятельно. В феврале 2019-го Вермонт принял закон, требующий брокеров регистрироваться в канцелярии губернатора штата. В марте 2020-го закон был впервые применен против компании Clearview AI (специализирующейся на распознавании лиц) за незаконное приобретение данных о работниках с использованием технологии анализа экранных данных.
В России деятельность брокеров осложняет закон 2006 года «О персональных данных», который запрещает сбор, хранение и обработку персональных данных без письменного согласия. Конечно, компании научились обходить это ограничение – при получении даже простой дисконтной карты пользователь соглашается на хранение и обработку личных данных. Часто в анкетах и договорах есть пункт о передаче информации третьим лицам.
Поправки к закону, вступившие в силу 1 марта 2021 года, позволяют человеку обратиться к любому оператору персональных данных с требованием удалить свои данные из общего доступа без необходимости доказательства факта неправомерной обработки этих данных. Субъект данных сам решает, какие данные используются публично, а какие нет. И эта тенденция становится глобальной.
Чего ты стоишь?
Сведения о стоимости личных данных разнятся от источника к источнику. Кроме того, необходимо учитывать, что порядок цен на черном рынке отличается, потому что данные получены незаконными путями. Так называемый Индекс цен даркнета показывает, например, что самый дорогой товар – копия кредитной карты American Express с пин-кодом ($35), в то время как в целом данные о кредитках продаются за $12–20 за штуку.
Более универсальный и ценный товар, адрес электронной почты, стоит в среднем $156. Цена обусловлена тем, что многие используют механизм единого входа для аккаунта (например, в Gmail), поэтому вскрытый адрес может предоставить доступ к множеству других данных пользователя.
Еще в 2013-м газета Financial Times опубликовала калькулятор, с помощью которого можно рассчитать свою цифровую стоимость. Базовые сведения о человеке, полученные из открытых источников, такие как возраст, пол и местоположение, стоили по тем меркам всего $0,0005, а данные о наличии заболеваний – $0,26. В 2017 году Джоанна Молл смогла купить у брокера данных USDate онлайн-профили знакомств 1 млн человек всего за €136.
Исследования агентства Yougov (2020) в США и Великобритании выяснили, чьи данные ценятся больше всего. В силу того, что мужчин в целом меньше, чем женщин, их данные стоят немного дороже – $0,15 за запись. Возраст также играет роль. Согласно анализу, самые ценные данные принадлежат жителям США, выходцам со Среднего Востока в возрасте от 18 до 24 лет, живущими в северо-восточной части страны и с годовым доходом $120–150 тысяч. Их данные приносят доход в $66 млн ежегодно.
Кто придет за тобой
Данные у брокеров активно покупают, кроме прочих, и правоохранительные органы. Так, АНБ, включая субагентства, приобретает локационные данные сотовых телефонов миллионов американцев и информацию о домашних адресах, а также коммунальные данные с целью депортации. ФБР закупает данные о местоположении сотовых телефонов у брокеров Dataminr и Venntel.
Агентства покупают информацию без ордера и могут обойти запреты на передачу данных непосредственно правоохранительным органам. Самое неприятное, что выкупленные данные могут быть просто ошибочными. Расследование, проведенное порталом The Markup, выявило десятки случаев в США за последнее десятилетие, когда частным лицам отказывали в покупке жилья из-за того, что проверяющие компании использовали неверную информацию, часто купленную у брокеров или скачанную с брокерских сайтов. Гражданам также нередко отказывали в приеме на работу из-за биографической проверки, основанной на неверных данных. Подобные неконтролируемые законом действия брокеров явно нарушают гражданские права. А компании, продающие данные о миллиардах людей, уже стали частью цифровой экономики.
Как с этим бороться?
Скрыться от инвазивного трекинга практически невозможно. Так же, как в случае с отслеживанием в рекламных целях, клиенту приходится принимать условия пользования приложением, иначе оно просто не установится. Технологии, связанные со сбором данных, оставили далеко позади сегодняшние регуляторные механизмы.
Джордан Райт, старший архитектор безопасности в компании Duo Security, как-то запросил свои данные у нескольких крупных брокеров данных, ссылаясь на новый закон о личной информации клиента, вступивший в силу в Калифорнии в 2018 году. Но, поскольку он находился за пределами штата, только один из 14 брокеров выслал ему данные. «Обескураживает то, что ты не знаешь, какие данные о тебе собирают и с кем ими делятся», – пишет он в своем блоге.
Впрочем, на законы, подобные калифорнийскому, возлагаются большие надежды. В марте 2021 года был представлен первый в этом году (но не последний, как надеются комментаторы) Закон о контроле прозрачности информации и персональных данных (Information Transparency and Personal Data Control Act). Он появился вскоре после того, как Вирджиния стала вторым штатом после Калифорнии, принявшей закон о защите личной информации клиента. Еще в нескольких штатах этот закон находится на рассмотрении.
Кроме того, существует растущая потребность сдерживания аппетитов брокеров данных и рекламных гигантов. По мере того, как неприкосновенность личных данных становится более значимым коммерчески привлекательным свойством для покупателей телефонов, крупнейшие производители смартфонов в последние годы стремятся оснащать телефоны компонентами для блокировки трекинга – например, в новую ios 14.5 Apple, вышедшую 26 апреля, включен инструмент App Tracking Transparency для работы с приложениями.
Не отстают и соцсети. Facebook, например, выразил стремление «нормализовать» периодическую утечку данных, наподобие той, что произошла в 2019-м. «Мы ожидаем повторения таких инцидентов, а также понимаем важность принятия того факта, что это часть работы большой индустрии», – говорилось в письме, предназначенном для внутренней рассылки, но случайно попавшем в голландское издание DataNews.
Интернет Общество Соцсети Социальные сети
Человек и интернет
Очень влиятельные люди. Как устроена экономика блогеров в Китае и США
«Самые опасные кибератаки сейчас направлены на людей, а не на инфраструктуру»
«База Волкова»
Утечка адресов сторонников Навального не так безобидна, как это представлено в официальном комментарии ФБК. Что говорят эксперты
16 апреля 2021Валерий Ширяев
Вечером 15 апреля стало известно, что практически все адреса электронной почты (более полумиллиона), которые сторонники Алексея Навального по призыву его команды использовали для подтверждения намерения выйти на несанкционированный митинг протеста на сайте https://free.navalny.com/, были похищены неизвестными. В телеграм-каналах, которые сетевое сообщество традиционно связывает с МВД и властями в более широкой трактовке, были опубликованы подробности. Многие граждане, прошедшие процедуру подтверждения своей почты, получили письма следующего содержания:
К обеду следующего дня многие сторонники Алексея Навального подтвердили на форумах и в социальных сетях подлинность своей почты в «утекших» данных. Некоторые получили в приложении полную базу похищенных адресов. Команда ФБК (признан Минюстом иностранным агентом) была вынуждена признать взлом и хищение базы данных сторонников.
Из публичных персон чаще других за такой способ регистрации участников будущей акции протеста выступал (в том числе в Facebook) Леонид Волков — глава штаба Алексея Навального. Под официальным сообщением о сложившейся ситуации стоит подпись директора ФБК Ивана Жданова. Важнейшим его пунктом, по моему мнению, является заявление о последствиях утечки для тех, чья почта была украдена:
ИВАН ЖДАНОВ. ЦИТАТА
«Это исключительно база электронных адресов, без фамилий, имен или каких-либо уточняющих данных. Самую большую подлость, которую могут сделать злоумышленники, — отправить вам неприятное письмо, которое, вероятно, попадет в спам».
«Новая» обратилась к бизнесменам и экспертам, профессионально работающим с базами персональных данных, и сотрудникам правоохранительных органов, ведущих базы данных реальных преступников. Кратко их мнение выразил руководитель компании, занимающейся исследованиями массивов персональных данных (в том числе и утечек) по заказам крупных коммерческих структур.
«Если коротко, то ничего особенного это госструктурам не дает, кроме возможностей для спама и троллинга, психологического террора через рассылки, деанонимизации пользователей, инвентаризации нелояльного контингента.
Теоретически это также дает дополнительные возможности для дискредитации аккаунтов, учетных записей и профилей, установления контроля над ними. Но это в любом случае штучная ручная работа».
Этот специалист, привыкший потрошить наши персональные данные в неполитических целях, в силу профессиональной деформации не считает психологический террор и деанонимизацию с последующим созданием базы данных нелояльных власти граждан «чем-то особенным». Полагаю, пострадавшие могут думать иначе.
Каким образом этот набор электронных адресов превратится (если уже не превратился) в таблицы с личными фото, телефонами и адресами? Об этом нам рассказал руководитель «АЛГОСОФТМЕДИА» Александр Собканюк:
«У государства (не обязательно даже силовики, это могут быть крупные госкомпании в IT) есть мощнейшие инструменты сравнения гигантских баз данных с полным доступом к ним. Никакие журналисты или гражданские активисты и близко таких возможностей не имеют. Если твоя реальная почта для ежедневного пользования «утекла» с какого-либо сайта и она привязана хотя бы к мобильному номеру, налоговому сервису, сайту покупки билетов РЖД, Аэрофлота или магазину —
считай, ты уже сообщил свой адрес, объявил о недвижимости, анализах в поликлинике, передал биллинг.
Ведь следующим шагом станет автоматическое получение данных из Госуслуг и всех сервисов, которые мы уже не можем игнорировать как потребители. Думаю, и самые крупные госбанки не найдут возможностей отказать, если к ним обратятся сотрудники с правильными удостоверениями и письмами. Сравнение различных баз персональных данных дает чрезвычайно широкие возможности, результаты достигаются буквально за минуты. Люди совершенно справедливо этого опасаются и для регистрации на сайте ФБК обязательно завели множество новых почтовых аккаунтов «на один раз», без истории».
В материале нашей газеты о национализации персональных данных на автодорогах эксперт предупреждал: перекрестное изучение персональных данных в разных базах есть прямое нарушение прав гражданина на личную тайну, это поле сражения за права человека. Ровно то же самое произойдет и в истории с утечкой адресов регистрации на сайте ФБК. Создание новой базы данных граждан, связанных желанием выйти на несанкционированный митинг с «экстремистской деятельностью» (в извращенном понимании правоохранительной системы нашего авторитарного государства) — действие в привычной логике силовиков.
Национализация цифрового будущего
В тайне от всех создан законопроект о передаче государству всех персональных данных на дорогах. Бизнес против, миллионы автолюбителей пока не высказались
Подобные базы по каким-то формальным признакам создаются и обновляются повсеместно. Они составляют административный капитал МВД и спецслужб, ими козыряют, как доказательством охвата и бдительности на совещаниях и в квартальных отчетах. И не стоит из самых благостных побуждений давать им адреса для очередного списка.
Ведь стоит следователю завести дело на такого гражданина по любому поводу, как в него после мотивировочной части ляжет выписка — склонен к экстремизму.
ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ
Прокуратура потребовала признать ФБК и «Штабы Навального» экстремистскими организациями
В исследовании американского журналиста, в прошлом нашего соотечественника, Яши Левина «Интернет как оружие» рассказывается о том, что идея собрать все данные на гражданских активистов в электронные досье родилась в США практически одновременно с компьютерами. Наибольшую известность получили такие базы ЦРУ и ФБР на противников войны во Вьетнаме, борцов за расовое равноправие. В современной же России дело усугубляется доступом к таковым базам по знакомству или за деньги.
Сотрудники правоохранительных органов, работающие с криминальными базами, дополнили мнение бизнесменов важными деталями. По их мнению, после кражи адресов с сайта ФБК вовсе не обязательно было их обнародовать. К силовикам постоянно стекаются украденные базы, о которых общественность никогда и не узнает. И базу сторонников Навального они могли сделать втайне.
То есть организатор операции специально выбрал публичную утечку для дискредитации всей деятельности ФБК, чтобы представить команду Алексея Навального ненадежным партнером, готовым рискнуть безопасностью сторонников.
Наконец, утечка поможет подразделениям, занимающимся вопросами политического сыска и репрессий, «для совещаний и отчетов» — она может лечь в основу поименного списка, так называемого профиля протестного актива в России во всех мыслимых разрезах, что будет востребовано перед выборами в Госдуму 19 сентября.
Ведь не секрет, что призыв зарегистрироваться на сайте протестного митинга нашел отклик не только у «навальнистов», но у множества граждан с самыми разными политическими взглядами.
Итак, благодаря идее регистрации желающих выйти на митинг протеста в списки неблагонадежных со всеми адресами, имуществом и способами связи попадут не боты, не осторожные граждане, зарегистрировавшие отдельную почту только для похода на сайт ФБК. Попадут самые искренние и добросовестные люди — те, кто использовал свой обычный электронный адрес.
И оперативные сотрудники, скорее всего, будут называть между собой проскрипционный список «База Волкова».
https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/16/baza-volkova
- Во-первых, позволит посещать сайты из черного списка Роскомнадзора. Не то чтобы это было больно надо, но негоже, когда чужой дядя за тебя решает, что можно смотреть и читать, а что нельзя.
- Во-вторых, VPN обещает скрыть сетевую активность. Не то чтобы это было больно надо сейчас, но впрок — пригодится. Мало ли, что там случится дальше, на чем нас повяжут, какой очередной «ВКонтакте» подведёт под суму (или того хуже).
- В-третьих, VPN сулит нам главную нирвану советского (и постсоветского) человека — анонимность. В тревожных обществах чем ты неприметнее, тем дольше продержишься.
