О минимизации риска конфронтации

                      Ubi concordia, ibi victoria

       О минимизации риска конфронтации
       Всем народам нужен мир, а не разрушение нашей планеты

                                                                                                                    В результате научно-технического прогресса человечество открыло многие тайны материи и природы, заглянуло в недра Вселенной, создало генную инженерию и даже примитивные образцы синтетической жизни, развило искусственный интеллект, но до сих пор так и не сумело упорядочить управление человеческим обществом (государством) в соответствии с критериями гуманизма.

        Вследствие этого продолжают существовать и сохраняться условия для распространения бесчеловечности, зла и невежества, для деградации личности, для появления деспотов, тиранов, диктаторов из числа народа.

    Будучи не в состоянии или не желая раскрыть многогранность личности политических лидеров – в том числе и темные стороны, продолжаем способствовать приходу к рычагам власти таких субъектов, которые впоследствии демонстрируют агрессию. Своими авантюрными выходками стимулируют конфронтацию, ведут общество в тиски тоталитаризма. А в экстремальной ситуации даже готовы за счет народа заплатить любую цену, чтобы всеми правдами и неправдами продолжать удерживать привилегии власти. Продолжение статьи: см. e-book : https://www.litres.ru/ervin-filippov/kak-izbavitsya-ot-okov-totalitarizma-vyzov-preodolet-politi/

 

                                                 *  *   *

   

Ложь во спасение

13.04.2018, Семен Новопрудский о Горьком и горьком

«...Она, правда-то, – не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь…» Лука, странник, 60 лет. Максим Горький, «На дне».

В России принято публично возмущаться, почему нам не верят, когда мы говорим, что не травили перебежчиков в Великобритании, не царапали и не подменяли пробирки спортсменов на Олимпиаде в Сочи, не создавали своими руками и не содержим за свой счет так называемые «народные республики» Донбасса, не вмешивались в выборы в некоторых европейских государствах и даже в самой Америке, не стоим за химическими атаками армии Асада в Сирии против мирного населения. Это не значит, что Россия действительно полностью ответственна за всё вышеперечисленное. А не верят нам, потому что мы сами постоянно лжем. Потому что создали себе соответствующую репутацию в мире.

Более того, мы почему-то уверовали, что правды больше вообще не существует. Есть только сплошная постправда. Иными словами, правдой является лишь то, что выгодно говорящему. Или так: правды нет, есть лишь «версии событий» и «разные точки зрения».

Однако из реальной жизни правда никуда не улетучилась, даже если упорно отрицается и не сразу выявляется. Разумеется, лжем не мы одни. Но пока мы живем здесь и сейчас, разумнее не обвинять в этом грехе других, а разбираться в том, почему именно у нас тотальная ложь практически по любому поводу стала главным языком общения государства со своим народом и остальным миром.

… 150-летие главного пролетарского писателя Алексея Максимовича Пешкова, он же Максим Горький, прошло в России практически не замеченным. С одной стороны, понятно почему — буревестник революции не может быть в почете в стране, где революция – да что там, вообще любые перемены, особенно смена первого лица, считаются абсолютным злом. С другой стороны, именно Горький вместе со Сталиным создал, пожалуй, самую эффективную машину лжи под маркой госпропаганды до эпохи нынешнего российского телевидения — Союз советских писателей.

Так вот, когда Горький вложил в уста старца Луки из пьесы «На дне» проповедь «инструментальной лжи», то есть лжи во спасение, во имя неких благих целей, он безошибочно угадал суть того, что, как и почему будет говорить российское государство (с небольшим перерывом на горбачевскую перестройку и «лихие 90-е») на протяжении последующих ста с лишним лет.

Я начинал работать в журналистике в советские времена, в конце 70-х годов прошлого века. Поэтому мне есть с чем сравнивать. И сейчас я с печальным удивлением вижу, что по объему производства лжи на душу населения Россия обгоняет даже те времена, когда единственной относительно правдивой информацией, исходящей от государства, были температура воздуха в прогнозе погоды и результаты матчей в игровых видах спорта.

Проблема в том, что ложь, которую производит российский политикум, имеет под собой веские рациональные основания. Она равным образом выгодна и власти, и большинству населения. Власти, чтобы заниматься личными финансовыми делами и «геополитикой» вместо развития страны. И заодно сваливать все внутренние проблемы на происки внешних врагов.

Большинству населения — чтобы собственная не слишком радостная, богатая и достойная жизнь компенсировалась ощущением причастности к «великой стране», которой все боятся и которая вершит большую историю. К «главной мировой державе».

Курс на изоляцию нужен именно для этого: когда людям не с чем сравнивать, своя страна им начинает казаться колоссом. А вниз, на глиняные ноги, смотреть незачем. Что еще важнее, конкретные личные душевные недуги, личное убожество как-то легче лечить ощущением абстрактного могущества державы. «Жила бы страна родная, и нету других забот», как пелось в советской песне. А вот конкретно вам жить не обязательно.

У этой инструментальной лжи есть еще одна причина. Ее наглядно объяснил в своей дневниковой записи от 4 февраля 1969 года (почти 50 лет прошло, а читается, будто сегодняшний пост на «Фейсбуке») известный советский писатель Юрий Нагибин, к слову, в официальной жизни тоже живший «по лжи»: «Люди пугались даже призрака свободы, ее слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости, предательства; опять — никаких нравственных запретов, никакой ответственности — детский цинизм, языческая безвинность, неандертальская мораль». Только не «им» возвращена привычная милая ложь, а — «нам». Мы не снаружи этого моря государственной и общественной лжи. Мы — внутри. И уже захлебываемся в ее волнах, сами того не подозревая.

Свобода – действительно опасная штука именно потому, что подразумевает ответственность. В том числе персональную. Как и правда. Инструментальная ложь эту ответственность снимает. Мы (и каждый из нас лично) благодаря этой лжи заведомо ни в чем не виноваты. Приятно чувствовать себя жителем страны, присоединяющей территории других государств. И не очень приятно — жителем страны, причастной к химическим атакам.

Но инструментальная ложь — всегда оружие массового поражения нации. Причем слово «поражение» верно в обоих смыслах: и в смысле поражения как итога битвы и в смысле поражения как причинения физического вреда жертвам. Можно долго обманывать многих, но нельзя бесконечно всех.

Постправда постправдой, но у каждого события есть подлинная история и последствия. Если российский банк выдает кредиты Марин Ле Пен, потом у банка отзывают лицензию, кредит не возвращается, а саму Ле Пен накануне президентских выборов принимают на высшем уровне в России (именно так всё и было) — трудно доказать, что Россия прямо совсем не пыталась добиться избрания президентом Франции «своего кандидата». Если в Госдуме устраивали бал с шампанским по случаю победы Трампа, как минимум возникает вопрос, чего это они там так радуются победе чужого президента?

Но ложь во спасение в какой-то момент перестает спасать. Потому что правда, какой бы горькой она ни была, все равно никуда не исчезает. Причем количество лжи всегда переходит в качество и неизбежно лишает лгущих возможности адекватно воспринимать реальность. Наступает момент, когда, во-первых, произносящие ложь политики сами начинают считать ее правдой и принимать решения сообразно этой выдуманной ими реальности. И, во-вторых, из-за перехода количества лжи в качество вам перестают верить, даже если вы вдруг скажете правду.

Более того, обвинения в адрес других в провокациях и лжи тоже перестают работать: просто потому, что вы заработали себе соответствующую репутацию. Единственное, чему верят в ваших словах — тому, что вы действительно опасны. Что вы – враг, а не партнер. Потому что вы подтверждаете это своими словами и действиями. Россия вплотную подходит к рубежу, когда политика, основанная на лжи, становится критически опасной для самой ее государственности. Советский Союз распался прежде всего из-за мегатонн лжи во спасение — власть убеждала себя и народ, что мы живем в самой сильной, самой могучей, самой справедливой стране мира. И не рассчитала, что никакие стратегические запасы лжи не могут заменить экономической эффективности и политической адекватности.

Как только Горбачев позволил говорить хотя бы часть правды, всё убожество советской империи выползло наружу. А заняться спасением прогнившего экономического базиса толком не успели или не сумели — помешала та же «геополитика», гонка вооружений, основанная на ложных представлениях о реальности угрозы тотальной исламизации советской Средней Азии война в Афганистане. (Тут — отдельный большой привет Сирии).

То есть, в позднем СССР все-таки появилась ограниченная правда о реальном положении дел в стране, но действия власти все равно были основаны на ложных представлениях. СССР распался не из-за перестройки и гласности, а из-за неадекватной экономической политики и слишком поздно исправленной фатальной военно-политической ошибки — военного вторжения в Афганистан.

Что нам делать? Перестать лгать. Прежде всего, на государственном уровне. Начать говорить правду, какой бы неприятной для нас она ни была. Заниматься своей страной, а не Украиной или Сирией. Не вмешиваться во внутренние дела других государств. Никому не угрожать ракетами с неопределенной траекторией полета. Не требовать с пеной у рта, чтобы нас «слушали». Скажем что-нибудь важное и полезное для человечества — непременно услышат. И не будет никаких санкций. Никаких «ста лет геополитического одиночества». Если, конечно, мы сами не захотим оставаться одиноким огородным пугалом на карте мира.

Но для начала надо раз и навсегда избавиться от инструментальной лжи. Она все равно не спасет.

L'Opinion (Франция): преодолеем холодный мир между Западом и Россией

03.07.2019

Александра Каменская (Alexandra Kamenskaya) , Адриан Пабст (Adrian Pabst)

В Париже, Брюсселе и Москве все чаще говорят о расколе между Востоком и Западом, словно история обречена повторяться. Мы убеждены, что это противостояние, с частности с Россией, не является неизбежным. Если мы хотим избежать продолжения опасной динамики холодной войны, нам срочно необходимо сближение, которое должно выстраиваться на прочных основах: общих интересах народов, которые обречены жить вместе от Лиссабона до Владивостока в рамках общей цивилизации.

30 лет назад падение берлинской стены стало надеждой на примирение, но сегодня в наших отношениях вновь воцарился холод. Если в 1990-х годах Россия была для Запада младшим партнером, которого нужно было учить жизни в соответствии с западными нормами, то сегодня мы видим другую крайность: повсюду говорят о некой «российской угрозе», которая ставит в опасность западные ценности и стремится разрушить либеральные демократии. Что касается Запада, в Москве считают, что тот пытается подвергнуть российский народ коллективному наказанию, чтобы помешать стране получить влияние на международной арене. Предполагаемое военное или нравственное превосходство одного только обостряет ощущение уязвимости другого.

Кроме того, мы видим множество других политических конфликтов, которые отражают серьезное обострение международных отношений. Это видно в Европейском союзе на примере Брексита, разногласий между западом и востоком Европы, а также недавней напряженности в отношениях между Франций и Италией или Нидерландами. Или между Россией и соседними странами, такими как Польша и Украина. То же самое касается и связей с двумя другими большими соседями ЕС, Магрибом и Турцией.

Племенной дух

За всей этой полемикой скрывается непонимание реалий других наций: легитимных интересов, различий в ценностях и стремлений общества. У истоков этого непонимания лежит отрицание действительности, которое является характерной чертой доминирующих идеологий: ультралиберальной технократии и националистического популизма. Технократы сводят мир к простой математике, а популисты видят повсюду заговоры. И те, и другие возводят свою позицию в ранг высшей истины и считают, что единственным всеобщим принципом является стремление доминировать над остальными. Геополитика же представляет собой игру с нулевой суммой, в которой побеждает сильнейший.

В эпоху фейков и племенного духа в социальных сетях господство принципа «здесь и сейчас» накладывается на идеологическую вуаль и еще сильнее искажает наше восприятие действительности, бросает тень на связывающие всех нас общие интересы. Эти интересы требуют реалистического подхода с прицелом на долгосрочную перспективу и уважение партнеров и их выбора. В обстановке взаимного недоверия столкновение личных интересов ведет к агонии политики как искусства компромисса и дипломатии как инструмента мирного урегулирования споров. На фоне подпитывающих друг друга гипертрофированного либерализма и националистического популизма идеологическая борьба лишь укрепляет новый холодный мир.

Для решения этих международных вопросов нужно вернуться к идее общности судьбы стран большой Европы. Как наглядно продемонстрировала трагедия Собора Парижской богоматери, всех нас объединяет европейская цивилизация: в России и по всей Европе СМИ были наполнены выражениями грусти и солидарности при виде охваченного огнем памятника нашего общего культурного наследия. Кроме того, несмотря на напряженность между элитами, народы осознают, что их благополучие зависит от благополучия остальных. Они стремятся к взаимному признанию, а не доминированию над другими. Навязанный политиками с обеих сторон холодный мир усиливает искусственный раскол между нациями и препятствует сближению народов.

Логика противостояния

Пора отказаться от логики противостояния и вспомнить о культуре, человечестве и наших общих интересах, которые стоят выше национальности и идеологии. В этом заключается суть нашего призыва к руководству, интеллектуалам и лидерам общественного мнения всех течений: если мы хотим справиться с конфликтами, прежде всего между Востоком и Западом, давайте обопремся на эти основы и придумаем новую стратегию для облегчения диалога по сложным темам. Давайте опираться на силу человеческого общения в борьбе с идеологией, близорукой политикой и интеллектуальной ленью. Она позволит разрушить стереотипы, установить человеческие связи и поспособствовать доверию и сотрудничеству.

Хотя было бы наивным считать, что государства откажутся от опоры на силу (именно она во многом определяет нынешний холодный мир), большее внимание к человеческой стороне вопроса должно, как минимум, изменить подход к реализации власти. Отталкиваясь от общих интересов и культуры, можно встать на путь меньшей идеологизации совместного существования и придать диалогу новую динамику. Давайте преодолеем холодный мир!

https://inosmi.ru/politic/20190703/245408000.html

Семен Новопрудский о мировом кризисе идеи государства

Личное будущее даже не миллионов, а миллиардов жителей планеты давно не было таким неопределенным и пугающим, как сейчас. Люди не понимают, как и чему учиться, где работать, где и как жить. «Мир уходит из-под ног. Мы теряем контроль над собственной жизнью», — это чувство все более явно овладевает массами в развитых и богатых странах в той же мере, как в бедных и отсталых.

Одна из главных причин этого ощущения надвигающейся катастрофы — нарастающий острейший кризис государства как главной формы существования человеческих сообществ в последние три тысячи лет.

Черты этого кризиса видны практически повсюду. Коронавирус в Китае (самой населенной стране мира, 15% мирового ВВП). Затяжные непредсказуемые по своим последствиям внутриполитические приключения в США (самой экономически развитой стране мира с самой мощной армией и самыми большими внешнеполитическими амбициями, 25% мирового ВВП). Внезапное хаотичное переписывание Конституции в России (одной из главных мировых военных держав с глобальными геополитическими притязаниями). Brexit и очевидный тупик политической субъектности Евросоюза (в странах доминировавшей в мире на протяжении почти двух тысячелетий лет западной христианской цивилизации).

И все это на фоне судьбы государств вроде Сирии, где почти десять лет идет натуральная мировая война (с разных сторон в ней в разное время уже участвовало больше государств, чем во Второй мировой). А сама эта многострадальная страна стала полигоном испытания на живых людях оружия ведущих армий мира в боевых условиях.

К идущим десятилетиями, а то и веками войнам в отдельных государствах и за отдельные земли человечество более или менее привыкло.

Ничего удивительного для нас нет и в том, что конкретные государства — как люди — рождаются и умирают. Всякое государство, конечно. Где теперь Римская империя? Урарту? Ассирия? Византия? Советский Союз?

Но сейчас речь идет о том, с чем мы еще не сталкивались. О стремительном размывании базовых оснований для существования государства как такового в том виде, в каком мы его себе представляем. Границы, таможня, паспорта, армия, полиция, пенсии, пособия, суды, парламенты, президенты, короли — вот это все.

В конце января были опубликованы результаты Edelman Trust Barometer, ежегодного исследования американской социологической и консалтинговой фирмы Edelman. Опрос проводился в октябре-ноябре 2019 года. Опросили более 34 тысяч человек в 28 странах мира. В российских СМИ результаты этого опроса трактовались как разочарование людей по всему миру в капитализме. Но если посмотреть внимательнее, люди разочарованы государством как таковым.

56% респондентов полагают, что вреда от капитализма в нынешнем виде больше, чем пользы. При этом улучшения своей жизни в ближайшие пять лет в развитых странах ждет лишь треть населения.

Пессимизм по поводу капитализма (про социализм, коммунизм, феодализм и рабовладельческий строй людей просто не спрашивали — едва ли у этих форм политического устройства оказалось бы сильно больше поклонников) преобладает среди представителей всех возрастов с любым уровнем доходов. Нет различий между мужчинами и женщинами: капитализмом недовольны 57% мужчин и 56% женщин.

Но! Когда у людей спросили про причины этого пессимизма, выяснилось, что дело не в общественно-политическом строе, а именно в работе государства. 57% участников опроса говорят, что органы власти служат интересам «немногих», и только 30% верят, что правительство работает в общих интересах.

И лучше не будет, считает большинство. Только 47% верят в то, что через пять лет они сами и их семьи будут жить лучше, чем сейчас. Самый высокий уровень оптимизма — в наиболее бедных странах из числа участниц опроса: Кении (90%), Индонезии (80%), Индии (77%). При этом в Италии в лучшее будущее через пять лет верят 29%, в Великобритании — 27%, в Германии — 23%, во Франции — 19%.

В России на улучшение жизни через пять лет надеются 34% опрошенных. По сравнению с предыдущим подобным опросом доля оптимистов у нас сократилась на 6 процентных пунктов.

При этом больше половины россиян (52%) опасаются, что подобные им люди потеряют положение, которого достигли в предыдущие годы (в среднем по миру таких 57%). Так что Россия, как, кстати, и в других страновых опросах по разным социальным, экономическим и политическим проблемам, где-то в середине по уровню пессимизма. Ничего особенного в российском отношении к человеческим проблемам нет — чтобы не было иллюзий по поводу необходимости «особого российского пути».

Самое интересное — результаты Японии. С точки зрения массового обывательского сознания Япония — богатое технологически развитое социальное государство, которое гарантирует людям высокий уровень жизни и достаточно предсказуемую карьеру: люди работают в японских корпорациях десятилетиями и твердо знают, через какое время достигнут каждой следующей ступени в карьерной лестнице. При этом безработица в Японии составляет 2,3 % трудоспособного населения — вдвое меньше, чем в России, хотя у нас чиновники любят хвастать рекордно высокой занятостью населения.

Так вот, в Японии лишь 35% недовольны капитализмом, но при этом только 15% верят в личное лучшее будущее через пять лет.

Так что не в капитализме дело. Это становится еще более очевидно, когда в выясняется, что 83% жителей 28 стран мира (с рейтингом 83% побеждают на выборах только лидеры откровенных деспотий) боятся потерять работу.

В страхе потерять работу оптимисты и пессимисты по отношению капитализму, оказывается, практически едины.

А теперь подумаем, зачем нам вообще нужно государство? Прежде всего, мы воспринимаем государство как территорию, на которой живем. Как власть, которая дает нам работу, обеспечивает возможность получать доходы и гарантирует безопасность. Как эмиссионный центр: государство и только государство печатает деньги. Как дом в широком смысле слова. Как убежище.

Но реальный уклад человеческой жизни и реальные проблемы, стоящие перед человечеством, все менее совместимы с государством как формой.

В мире все больше фрилансеров, все больше возможностей работать и жить не там, где ты родился. Мы живем в эпоху рекордной миграции. Рынок труда больше не замкнут в государственных границах, как и возможность получать доходы. Миллионы людей живут в одном месте, а зарабатывают деньги в другом. И таких будет становиться все больше.

На примере коронавируса, криптовалют, гонки ядерных вооружений, международного терроризма мы видим, как государство буквально на глазах лишается своих ключевых монопольных функций. Оно больше не имеет монополии на насилие, на печатание денег, на обеспечение безопасности (точнее, не имеет возможностей обеспечить ее в некоторых случаях), на использование граждан как пушечного мяса (само понятие гражданства в современном мире становится и будет становиться все менее важным).

Все главные проблемы человечества — экология, глобальная бедность, эпидемии, наличие у десятков государств оружия массового поражения, способного почти моментально уничтожить жизнь на Земле — надгосударственные, общечеловеческие. Их в принципе невозможно решить в рамках одного государства.

Главной скрепой государств в современном мире остаются национализм и религия. Но и они по-настоящему действуют в очень ограниченных случаях. Израильтяне прекрасно понимают, зачем им государство. Израиль — это прежде всего их убежище. Но евреев в диаспоре все равно больше, чем в Израиле. Россия наглядно показала украинцам в последние шесть лет, зачем им нужна (или кому-то, наоборот, не нужна) Украина. А теперь пытается объяснить то же самое белорусам.

При этом национальных государств, где представителей титульной нации меньше, чем за рубежом, в мире много и становится все больше. Армян в мире намного больше, чем в Армении. Азербайджанцев — чем в Азербайджане. Русская диаспора неизбежно будет приближаться к числу русских в России. Причем в России русских будет становиться меньше, а в диаспоре больше. Не говоря уже о том, что национальный состав России в горизонте 30-50 лет, по всем прогнозам, претерпит кардинальные изменения: китайцы и татары существенно увеличат свою долю.

Дополнительным испытанием для системы государств в их нынешнем виде станет скорый неизбежный конец привычного нам «западоцентричного» христианского мира. К середине ХХI века мусульман на планете впервые станет больше, чем христиан, и этот численный разрыв будет только увеличиваться.

Разумеется, еще одна важнейшая функция государства и смысл его существования — оборона территории и ресурсов. Но мировые запасы нефти и газа могут быть исчерпаны в горизонте 100 лет, если раньше не появятся другие массовые источники энергии.

Оборонять и даже просто заселять пустыню, в которой нет ресурсов и возможностей прокормиться, решительно незачем.

Есть модные теории, что привычные нам государства в обозримом будущем вытеснят города-государства или глобальные деревни. Что вместо примерно двух сотен нынешних государств человечество будет концентрироваться вокруг 50 или 100 глобальных мегаполисов с их окрестностями.

Наши потомки и даже самые молодые из нас, возможно, смогут проверить истинность таких теорий и прогнозов. Пока же мы видим, как исчезает жесткая привязка людей к географическому месту рождения. Как технологии, гаджеты и новые способы организации труда лишают смысла не только профессии, но и целые населенные пункты. Как государство становится все более искусственной и плохо работающей формой насилия над живой жизнью, неспособной обеспечивать базовые потребности людей и делать мир безопаснее.

Постгосударственный мир — не такая утопия, как кажется. И уж точно бессмысленно и бесполезно ради сохранения любой ценой статус-кво отгораживаться от реальности, строить новые великие китайские (российские, американские — нужное подчеркнуть) стены, переписывать Конституции (их, к слову, до 1787 года не существовало вовсе) в угоду политической конъюнктуре, фетишизировать абстрактную идею государственного суверенитета.

Государства существуют для людей, а не наоборот.

Если людям от суверенитета ни жарко, ни холодно, но при этом еще и голодно — никакие конституции или поиски смысла и легитимности государства в военных победах далеких предков не помогут.

https://www.gazeta.ru/comments/column/novoprudsky/12953587.shtml

Война в сети. Государства превращают интернет в поле битвы

Мировые кибервойны

Хакеры и спецслужбы несут угрозу важным инфраструктурам и атомным реакторам. Скоро за кибернетическое вооружение придется платить человеческими жизнями.

02.05.2018 Георг Маскало (Georg Mascolo)

Ситуация, вероятно, действительно серьезная, если даже такой человек как Роберт Хэнниген (Robert Hannigan) попросил немножко мира. Хэнниген руководит самой могущественной британской спецслужбой Ее Величества — Центром правительственной связи (Government Communications Headquarter, GCHQ). Этот специализирующийся на прослушивании переговоров гигант — самый близкий партнер американского Агентства национальной безопасности (АНБ). Совсем недавно Хэнниген сказал в интервью журналу «Вайрд» (Wired), что дальше так в интернете продолжаться не может: «Мы должны придумать для киберпространства что-то вроде контроля за вооружениями, нам необходимо международное соглашение о том, что разрешено, а что нет».

По его словам, сейчас «самое время» принять такие правила. Эту же мысль высказал и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш (António Guterres) на прошедшей в этом году Конференции по безопасности в Мюнхене. Председатель конференции Вольфганг Ишингер (Wolfgang Ischinger) с ним немедленно согласился. И вот совсем недавно более 30 IT-концернов опубликовали своего рода «цифровую Женевскую конвенцию».

Мы не будем содействовать ни одному государству в кибератаках против «невинных граждан или предприятий, откуда бы они ни находились» — говорится в декларации, подписанной и такими гигантами, как «Майкрософт» и «Фейсбук». Для нас не существует государств, а только клиенты — такова главная мысль документа. К предпринимателям присоединились и дипломаты. Такие, например, как неутомимый Карстен Гайер (Karsten Geier) из германского министерства иностранных дел, который еще будучи председателем специально для этих целей созданной экспертной группы ООН попытался навести в интернете хоть какой-то порядок.

Интернет подвергся милитаризации

Что же творится в сети, если так много людей начинают волноваться о ее состоянии? Скорее всего, ничего хорошего. За прошедшие месяцы даже непосвященным стало ясно, насколько скомпрометирована и милитаризована самая важная технология нашего времени. О вирусах, червях и хакерах говорится чуть ли не в каждом информационном сообщении. Больницы и международные концерны уходят из сети. Хакеры проникли даже в глубоко защищенную правительственную сеть Германии, вплоть до отдела России министерства иностранных дел.

И тем не менее все это мелочи по сравнению с тем, что, вероятно, вообще можно сделать с помощью сети. Русские хакеры, как утверждают спецслужбы США, проникли глубоко в американские и европейские системы управления гидротехническими сооружениями, электростанциями, даже атомными реакторами. Одним нажатием кнопки их работа может быть парализована. Речь идет о новом виде оружия — ничего больше не надо запускать в воздух. Достаточно нарушить функционирование какой-нибудь жизненно важной инфраструктуры…..

В прошлом разум побеждал лишь на основе горького опыта

Сегодня об этих местах говорят публично, а на предполагаемого агрессора накладывают санкции. Впервые по этому пути пошло и федеральное правительство Германии, выслав четырех русских дипломатов не только из-за попытки отравления экс-агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии, но и из-за взлома сети немецкого правительства.

 Понимание проблемы растет, но очень медленно. Как учит история, запрет и ограничение особо опасных видов оружия вводится на основе горького опыта, когда становится ясным, какие ужасные разрушения они могут произвести. Разум побеждал, лишь когда становились очевидными чудовищные последствия их применения. Похоже на то, что это правило продолжает действовать и в кибернетическую эпоху. https://inosmi.ru/politic/20180502/242110835.html

03.11.2019, 10:30

Алена Солнцева о том, почему опасно любить Родину только за автомат Калашникова

…И вот на днях Общественная палата проводит опрос, согласно которому 70% младших школьников России главным положительным качеством человека считают патриотизм. Это, конечно, многое говорит как о школьниках, так и о современном информационном пространстве.

Особо хочется отметить, что составители опроса включили туда наряду с патриотизмом, семь основных, по их мнению, добродетелей: человеколюбие и справедливость (это в одном пакете); чувство долга перед собой, семьей и Отечеством; уважение к чиновникам; важность личного достоинства; вера в добро.

Кто составлял это опрос, как он проводился — дело темное, главное, что результат удовлетворил заказчиков. Председатель комиссии Общественной палаты по развитию общественной дипломатии, гуманитарному сотрудничеству и сохранению традиционных ценностей (!) Елена Сутормина довольна: «По результатам мы выделили топ-3 традиционных ценностей, популярных у россиян разных возрастов: на первом месте — «патриотизм как любовь к Родине» — 61,7%, на втором — «чувство долга перед собой, семьёй и Отечеством» — 52,5%, на третьем — «человеколюбие и справедливость».

Суторминой это кажется соответствием задачам воспитания современного гражданина, у меня же вызывает вопросы.

У школьников младших классов, как выяснилось, на втором месте, после патриотизма, все же человеколюбие и справедливость, а чувство долга на второе место чаще ставят ветераны, то есть члены ветеранских организаций, тоже участвовавшие в опросе.

Низкая ценность личного достоинства, отмеченного только 13% респондентов, тоже традиционна для российской ментальности вне зависимости от возраста.

В добро верят больше школьников – целых 30%.

Интересно, впрочем, другое — убывание ценности патриотизма с возрастом у юношей. Девушки, кстати, чаще ставят патриотизм на первое место, а вот молодые люди, чем старше, тем чаще патриотизму предпочитают личное достоинство (42% среди мальчиков в возрасте от 13 до 16 лет). Еще хочется отметить, что мальчики от 8 до 12 лет и девушки всех возрастов равнодушны к чинопочитанию, а вот 33% юношей отметили уважение к чиновникам как ценность.

Казалось бы, внимание общества к опросу Общественной палаты чрезмерно, поскольку такие самодеятельные опросы очевидно не релевантны и нужны только для отчета. Но как-то все складывается одно к одному.

Еще в прошлом году в Общественной палате озаботились формированием «генеральной линии воспитания подрастающего поколения», провели круглый стол. Тогда член ее комиссии по безопасности и взаимодействию с ОНК Валерий Васильев с определенностью высказался об «исконно русских традициях военно-патриотического воспитания». «Военно-патриотические объединения и силовые ведомства — это тот паровоз, который может вытянуть состав молодежи в нужном для государства направлении. Перед началом мероприятия я разговаривал с одной журналисткой, и она заявила, что нам нужно не военно-патриотическое воспитание, а гражданско-патриотическое. Это не просто подмена понятий, это совершенно другой путь, чреватый для государства негативными последствиями», — сказал он.

Опять же, мало ли кто что у нас говорит. Но, с другой стороны, странное равнодушие, с которым общество встречает эти инициативы, кажется мне непростительным легкомыслием, поскольку военно-патриотический огонь раздувается все более активно.

Проблема не только в том, что милитаризация гражданского сознания — дело опасное, архаически затягивающее нашу страну в отсталость и дремучесть. Но и в том, что благодаря деньгам и усилиям многочисленных активистов вместо современных решений, важных для государства структурных решений, связанных с армией и военным образованием, надувается пузырь оголтелости и символического патриотизма.

Для этого вида «патриотизма» характерны вялая политическая и социальная активность граждан, постоянное ощущение внешней угрозы, проявление шовинизма, особая чувствительность к государственной символике и готовым ярлыкам.

Семантика этого военно-патриотического воспитания столь однообразна и шаблонна, что, кажется, со времени моего детства вообще ничего не изменилось.

Те же люди, что тогда собирали-разбирали в школе автомат Калашникова, сегодня в честь столетия конструктора снова предлагают современным школьникам потренироваться с ружьем. И вспомнить с гордостью, сколько миллионов было убито из этого оружия, которым с выгодой торговала Родина. Хотя сам Михаил Калашников всерьез переживал из-за того, что его автомат имеет славу самого эффективного орудия убийства, «но не изобретатель в конце концов несет ответственность за то, где оказалось это оружие», утешал себя он….

Я бы хотела увидеть большую публичную дискуссию о патриотизме. Что это такое, в чем он выражается, по мнению воспитателей?

И не с позиций ученой демагогии, которую бывшие преподаватели научного атеизма, называющие себя ныне православными философами, разводят, обсуждая «ценностные концепты в современной парадигме духовно-нравственного воспитания», а с точки зрения здравого смысла и личного опыта.

К чему должен быть готов современный школьник? Что он должен любить? Как границы его личной свободы корреспондируют с правилами общего блага? В чем на самом деле заключается это общее благо? Есть ли оно, как формулируется, кому принадлежит, кто его субъект, а кто — безгласная жертва? В какой степени государство и страна в сознании граждан одно и то же, и есть ли внятная граница между правительством и Отечеством?

Много сложных вопросов, а наше общество и, главное, власть, оперируют понятием «патриотизм» так, будто его содержание все понимают абсолютно одинаково.

https://www.gazeta.ru/comments/column/solnceva/12791936.shtml

Матвей (Санкт-Петербург). Вот уже почти три года как я уехал из России, но недавно впервые за эти годы на короткое время прилетел домой, в Петербург. Меня совершенное поразило, насколько все в РФ стараются не замечать войны. По меткому выражению Екатерины Шульман, «все силы нации направлены на зажмуривание», и для стороннего наблюдателя (каким я себя ощущал в России) это выглядит очень странно. Если хорошенько зажмуриться, даже только прищуриться, там как будто ничего не изменилось. Все так же сидят хипстеры в кофейнях, все так же ходят кораблики по Неве и гуляют по Невскому туристы. Оставшиеся в стране друзья и коллеги живут свою жизнь, покупают квартиры, заводят семьи, строят планы, стараясь не замечать ни полуживого интернета, ни постоянно прибавляющихся запретов, ни перебоев в авиасообщении, ни «вражеских» дронов, ни рисков мобилизации, ни — главное — ежедневных смертей и разрушений, творимых от их (и моего) имени.

Три с лишним года чувство стыда и жгучей ненависти к тем, кто это затеял, не дает мне дышать. Три с лишним года я не понимаю, как жить дальше с мыслью о том, что снова — как в худшие моменты прошлого — концентрация власти в руках одного человека стала причиной страданий миллионов. И все, что остается, — беспомощно ждать, пока естественный ход времени или иное счастливое стечение обстоятельств не положит конец этому безумию.

Но что останется нам после этого? Нам останутся кресты на могилах убитых — счет им уже, похоже, пошел на сотни тысяч, — останутся полчища физических и моральных калек, останется вековой позор, останется растленная, отравленная насилием, полуоторванная от западной цивилизации, и хорошо еще если не вконец разоренная страна с разрушенными институтами, обескровленной провинцией, раздутым военным бюджетом и тяжёлыми демографическими проблемами. Сколько еще десятилетий понадобится, чтобы вернуться к тому состоянию, которое было нормой еще несколько лет назад?

И все это ни для чего, ни по какой объективной причине, ни для какой разумной цели, а только потому, что нейроны в мозгу одного человека сформировали определенные логические цепочки и привели к определенным выводам. Я не вижу важнее задачи для человечества, чем каким-то способом (технологическим? политическим? медицинским?) исключить подобное в будущем, потому что ситуация, когда миллионы людей являются заложниками одного, совершенно неприемлема и невыносима.

https://meduza.io/feature/2025/07/30/voyna