Левиафан по имени путинизм; Leviathan named Putinism

 

Левиафан по имени путинизм

                           Leviathan named Putinism

В условиях декларативной демократии политическая иерархия обеспечивает формирование элиты власти и ее существование. Создаются возможности для захвата государственного управления, развертывания монополизации и прихватизации государственной собственности, то есть волюнтарного использования полномочий власти и государственного аппарата, с тем чтобы эксплуатировать народ, разбазаривать ресурсы страны для удовлетворения корыстных интересов. Прикрывая всё это иллюзорной идеологией светлого будущего, мифической необходимостью защищать самопровозглашенные национальные интересы и милитаризировать  государство.

          Неудовлетворенное такой политикой меньшинство народа строго ограничивается, ослабляется, вытесняется, диссиденты дискредитируются или убираются с пути, пуская в ход разнообразные приемы репрессивной машины государства и изощренные методы пропаганды.

          В результате всего этого находящееся на вершине вертикали власти, представляющее клановые интересы лицо становится формальным, навязанным народу лидером – занимает императорский трон. Наигранная лояльность и существующая  сиюминутная преданность представляющих номенклатуру власти, проникнувших во двор индивидов покупается и обеспечивается посредством позволения им алчно присваивать принадлежащие всей нации богатства, растрачивать ресурсы страны, безнаказанно коррумпироваться.

          В такой антисоциальной ситуации в народном хозяйстве распространяются тенденции стагнации, резко обостряется социальное неравенство, возникают проблемы с качеством жизни, социальной защитой, демографией, ширится несправедливость. Общество деградирует, а мотивы деятельности многих людей при этом дегуманизируются, их поведенческие модели приобретают лицемерные, подлые, непорядочные, подхалимистые черты.

    Многие представители молодого поколения приходят к выводу, что, оказывается, – для того, чтобы создать успешную карьеру, чтобы благоустроить жизнь, – не так важны предприимчивость, индивидуальная инициатива, таланты, способность конкурировать в условиях рыночной экономики, как умение подхалимничать, приблизиться и подмазаться к представителям власти, выказывая наигранную лояльность, имитируя поддержку партиям власти, угождая их боссам.

          В условиях такого морального кризиса процветает теневая экономика, применение схем, мошенничество с налогами и уклонение от их уплаты, воровство, насилие, подлость, деградирует система человеческих ценностей и мотивов жизнедеятельности. Это следствие того, что политические трансформации и прогресс технологий не идут рука об руку с духовным ростом, что система просвещения дисгармонирует с глубоко нравственной мудростью.

          В условиях фальсифицированной демократии исключительные полномочия власти дают возможность политическим лидерам возвести вокруг себя высокую защитную стену, отгородиться от народа за непреодолимыми бюрократическими барьерами, коммуницировать с обществом через свой двор, принимать важные для народа решения закрыто – в узком кругу элиты власти.

          Безмерное упование на созданную вертикаль власти формирует у лидеров многих стран смертельно опасную для их выживания, нелепую убежденность в том, что, несмотря на все допущенные ошибки, авантюры, распространение коррупции, репрессии, – возможно перманентно продолжать одурачивать и манипулировать народом. Укреплять власть, изолируя и карая диссидентов. Тем самым забывая, игнорируя суровые уроки недавней истории, судьбы диктаторов. Инфантильно надеясь на то, что меня это не затронет, пройдет мимо, что сумею избежать такого эпилога.

           Однако всегда существует, хоть и отягощенная эгоизмом, возможность признания любым лидером государства приоритетности общечеловеческих ценностей, т.е. их превосходства над идеологическими, национальными, правовыми и иными разногласиями. Тем самым обретая возможность сопоставить соответствие личных представлений, убеждений и индивидуальных ценностей - мерилу гуманизма, их совпадение с ценностной ориентацией ведущих политиков других государств. Принимая гуманизм в качестве девиза своей деятельности.

           Тогда больше не придется искать вычурные оправдания, фиктивные аргументы для своих действий, избегать объективной & самокритической оценки. Что позволит мобилизовать силу воли, преодолеть малодушие, раскрыть свою человеческую сущность, вдохновляясь гуманизмом. Успешно решать конфликтные ситуации, предотвращать конфронтацию методами конструктивной, неподдельной дипломатии. Действительно это было бы достойным поведением любого главы государства, а также победой истинного здравого смысла, лучшим доказательством совершенства своего имиджа! По сути, адекватным тому, как поистине религиозный человек признает Закон Божий и строго следует ему в своей жизни.

          Тогда и придет осознание необходимости всегда и везде самокритически оценивать свои поступки, поведение:

      ➤ не основаны ли они на лжи и лукавстве, что провоцирует схожую ответную реакцию?

   ➤ являются ли они миролюбивыми, чуткими, бескорыстными, сострадательными?

       ➤ не отвечаю ли на слабость партнеров, на их попытки сотрудничества  демонстрацией силы?

       ➤ не навязываю ли свои взгляды, свои интересы, используя слабосилие  оппонентов или партнеров?

       ➤  не мотивируются ли мои поступки низменными эмоциями, желанием отомстить?

       ➤ не плету ли интриги?

       ➤ не защищаю ли проявления зла, не способствую ли распространению насилия?!

          Надежда на вероятность такого добросовестного поведения проистекает из убежденности в том, что любой политический лидер, как бы высоко он ни находился в иерархии власти, – является лишь человеком (не демоном, воплощением зла) со всеми своими хорошими и плохими качествами. Обитающая в каждом человечность может одержать победу над амбициями власти и связанными с ними проявлениями зла, агрессии. Что желание остаться в неизгладимой памяти народа в виде позитивного  образа и быть достойным примером - в конечном итоге поможет преодолеть корысть, себялюбие, ограниченность личных интересов.

          Если лидер государства от всего сердца желает своему народу добра, если он действительно заботится о защите его интересов, о благополучии и прогрессивном развитии нации, он сможет увидеть и объективно оценить согласованность своих слов и дел, которая во все времена служила мерилом репутации (в качестве примера здесь приведена ссылка на декларированные президентом России заявления, чтобы читатель мог сам оценить их соответствие, согласованность или дисгармонию).   

Констатировав существенное расхождение результатов деятельности с данными народу обещаниями, обнародованными планами и декретами, любому уважающему народ и себя политику следовало бы узреть и свою вину! Следует найти смелость отказаться от желания защищать интересы группировок, номенклатуры от попыток любой ценой удерживать власть. Необходимо признать, что нажитое состояние, также как и власть с собой в могилу не заберешь!

          Преодолев страх и малодушие, нужно организовать поистине демократические, свободные, честные, открытые, многопартийные выборы, добросовестно отказавшись от использования административных и пропагандистских ресурсов для сохранения власти! Тем самым предоставляя реальные шансы на приход к власти компетентных, прогрессивных, дорожащих ценностями гуманизма политиков, которые переняли бы эстафету власти, чтобы в интересах всего общества достичь похвальных результатов труда. Чтобы добиться эффективного использования имеющихся в распоряжении государства ресурсов на благо общества. Чтобы во все сферы жизни полноценно внедрить достижения ныне происходящей четвертой индустриальной революции.

          Это стало бы возвышенной, почетной миссией лидера любого государства, что помогло бы реабилитировать неудачи прошлого, совершенные ошибки и сохранить в памяти народа позитивный образ руководителя. В выигрыше оказались бы как с достоинством уходящие представители власти, так и весь народ. Трудно даже осознать, сколько бедствий, нищеты и горестей было бы предотвращено таким образом, до какой степени были бы уменьшены угрозы конфронтации, оздоровлены межгосударственные отношения!

          Если всё же окажется, что тщетно полагаться на порядочность властолюбивых лидеров, что момент их просветления так и не наступает, то надо делать всё, чтобы демократическим путем заменить их компетентными, ориентированными на гуманизм политиками нового поколения….:  oб этом в книге  «Как избавиться от оков тоталитаризма. Вызов преодолеть политическое простодушие» 

 https://www.litres.ru/ervin-filippov/kak-izbavitsya-ot-okov-totalitarizma-vyzov-preodolet-politi/

 

                               *  *   *

 

«Режим Путина представляет прямую угрозу всему человечеству» 

39 нобелевских лауреатов призвали увеличить помощь Украине, поддержать независимые СМИ и не признавать Путина президентом

27 марта 2024

Источник: Т-инвариант

39 лауреатов Нобелевской премии подписали открытое письмо против режима Владимира Путина. Ученые, экономисты и писатели призвали мировых лидеров увеличить поддержку Украины в ее противостоянии российскому вторжению, защитить политзаключенных в России, а также не признавать Путина законно избранным президентом. Обращение, которое среди прочих подписала белорусская писательница Светлана Алексиевич, опубликовало издание «Т-инвариант»: https://www.t-invariant.org/2024/03/nikakoj-terpimosti-k-rezhimu-putina-br-prizyv-uchenyh-mira/

Два года назад Владимир Путин развязал неспровоцированную полномасштабную агрессию против Украины, приведшую к смертям и разрушениям, невиданным со времен Второй мировой войны. Эта война сопровождается нарастающим жестоким подавлением политической жизни и свободы слова в самой России. Недавно мир потрясла гибель Алексея Навального, главного политического оппонента Путина. До того, как он был брошен в тюрьму, подвергнут пыткам и, в итоге, убит, Навальный пережил организованную путинским режимом попытку отравления с помощью химического оружия. Несмотря на это ужасное покушение, он вернулся в Россию, проявив невиданное мужество и патриотизм.

Война в Украине и убийство Алексея Навального касаются не только России и Украины. Режим Путина показал, что он представляет собой прямую и явную угрозу всему человечеству. С момента прихода к власти в 2000 году Путин систематически уничтожал постсоветские демократические институты и разжигал конфликты в странах бывшего СССР. Полномасштабная агрессия против Украины и убийство Алексея Навального — это перевод угрозы на новый уровень, поскольку режим Путина более не видит никаких ограничений при нарушении им прав человека и международных норм.

Ужасы мировых войн XX века напоминают о том, что человечество способно избежать самоуничтожения только при соблюдении принципов демократии и международного законодательства в области прав человека. Режим Путина цинично их растоптал. Трагедии тоталитаризма взывают к уважению к свободе и достоинству личности. Путин откровенно над ними издевается. Он превратил Россию в предельно милитаризованное полицейское государство с крупнейшим ядерным арсеналом, представляющее угрозу самому существованию мира. Об этой угрозе постоянно напоминали Алексей Навальный и другие лидеры российской оппозиции, следуя их великому предшественнику, лауреату Нобелевской премии мира 1975 года академику Андрею Сахарову.

Мы, ученые всего мира, призываем политических лидеров со всей силой выступить за мир, прогресс и права человека. Как члены международного научного сообщества мы глубоко обеспокоены тем, что научному прогрессу угрожают диктаторы, подавляющие интеллектуальную свободу, особенно тогда, когда глобальное сотрудничество столь важно на фоне пандемий, изменения климата и экзистенциальной угрозы оружия массового уничтожения.

Мы призываем мировых лидеров и всех людей доброй воли отказаться от каких-либо иллюзий относительно господина Путина и его преступного режима. История нас учит, что умиротворение агрессора ведет к дальнейшим преступлениям против человечности. Никакие временные выгоды не могут оправдать этого. Мы решительно выступаем против повторения Мюнхена-1938!

Мы призываем мировых лидеров:

• Существенно увеличить помощь Украине. В этой войне Украина должна победить, а не просто «не проиграть». Своевременная помощь украинцам сократит потери человеческих жизней и поможет выгнать агрессора с их земли. Неудачи Путина в ходе военной агрессии будут восприняты как моральная победа миллионами россиян, укрепят их надежды на демократическое будущее и мобилизуют антивоенное движение.
• Поддержать права человека и демократическую оппозицию в России. Мировое сообщество должно объединиться, чтобы защитить политических заключенных, подвергаемых в России пыткам. Жизни лидеров оппозиции Владимира Кара-Мурзы, Ильи Яшина, Лилии Чанышевой и многих других находятся в смертельной опасности.
• Усилить поддержку граждан России, которым угрожают репрессии из-за их демократических и антивоенных политических убеждений и которые нуждаются в убежище.
• Поддержать российские демократические антипутинские организации, в том числе независимые российские СМИ, роль которых в изменении режима является критической.
• Делегитимировать незаконное удержание власти в России Путиным. Несмотря на ложь пропаганды, режим Путина отчаянно ищет признания со стороны мирового сообщества. Отказ мировых лидеров в признании Путина переизбранным президентом будет мощным сигналом миру о том, что он больше не может считаться «партнером».

Мы призываем всех людей доброй воли и общественные организации использовать все доступные им ресурсы для активного воздействия на политических лидеров с призывом противостоять российской агрессии и выступить в поддержку Украины. В память об Алексее Навальном, отдавшем за это свою жизнь, мы подчеркиваем важность продвижения демократии и верховенства права с тем, чтобы Россия стала частью сообщества демократий. Совместными усилиями мы сможем способствовать достижению мира в Европе и предотвращению глобальной катастрофы.

Список нобелевских лауреатов, подписавших обращение, — здесь.

https://meduza.io/feature/2024/03/27/rezhim-putina-predstavlyaet-pryamuyu-ugrozu-vsemu-chelovechestvu  

25 лет политических убийств

«Новая-Европа» рассказывает, как в эпоху Путина убирают неугодных

https://www.youtube.com/watch?v=BJJtnWdIMf4

Алексея Навального, по данным российских властей, не стало 16 февраля. ФСИН сообщил о смерти политика так: «Плохо почувствовал себя после прогулки и практически сразу потерял сознание. Врачи не смогли ему помочь». Команда и семья политика возложили ответственность на Владимира Путина.

Уже не так важно, отдал ли кто-то прямой указ отравить Навального или его довели до смерти пыточными условиями штрафного изолятора, в котором политику пришлось провести больше трехсот дней.

Навальный — далеко не первый оппонент Кремля, чья жизнь трагически оборвалась при неясных обстоятельствах. Пули, яды, взрывы — в этом ролике мы собрали самые громкие случаи политических убийств, совершенных за 25 лет, которые Путин находится у власти.

Владимир Путин как абсолютная опасность

Залитый кровью «Крокус Сити Холл» — еще одно свидетельство того, что Путин не довольствуется разрушением Украины. Он уничтожает и Россию  — и вполне может привести ее к нескончаемой гражданской войне на границах Европы, Ближнего Востока и Азии.

Бернар Гетта  

Путин может врать сколько угодно, а его приспешники — во всем обвинять Украину. Ясно одно: он потерпел поражение. Владимир Путин и его режим, поглощенные боевыми действиями в Украине, репрессиями и убийствами оппозиционеров в России, не смогли предвидеть бойню, которую готовило в Москве «Исламское государство».Во многих других странах, скажут мне, спецслужбы тоже не раз были застигнуты врасплох и не сумели предотвратить не менее ужасающие массовые убийства. Да, это так, но ведь США, как оказалось, предупреждали российские власти, что что-то происходит, а американское посольство не рекомендовало своим гражданам посещать массовые мероприятия. Тем не менее, Владимир Путин воспринял это лишь как «провокацию» со стороны государства, «виновного» в поддержке украинцев.

Он совершил чудовищные ошибки, но этого мало. Неужели президент, который знает, как переизбраться, набрав 87% голосов, не мог хотя бы усилить охрану выставок, музеев и общественного транспорта? Принять меры предосторожности, даже считая это американской «провокацией»? Ответ нам известен  .….: https://republic.ru/posts/111935

НЕВЫНОСИМО ГРОМКО

В России оплакивают мирных жителей, погибших в ходе спецоперации

ОСТАНОВИТЕ ВОЙНУ ВЕЗДЕ НА ЗЕМЛЕ!!!! ВСЕ ХОТЯТ МИРА, НИКТО НЕ ХОЧЕТ УМИРАТЬ РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ!!!! МИРУ МИР НАРОДАМ!!!!!

 За Родину у нас принято умирать, но, почему-то нормально жить не предусмотрено?! Да и вообще, просто жить!

Что же должно ещё произойти, чтобы люди поняли, кто виноват в смертях мирных жителей?! Что у людей в головах!?

https://www.youtube.com/watch?v=kpdAAH6NjB8

Десять вопросов

Почему страна свалилась в «путинизм»?

11 ноября 2022 года

Курск, Беслан, Норд-Ост, Дело Юкоса, убийство Анны Политковской, неуважение международных договоров, коррупция, убийство Бориса Немцова, ложь с телеэкранов, «Крым наш», пытки в тюрьмах, Закон «Димы Яковлева», переписывание главного закона страны, отравление Навального, закрытие свободных медиа, статусы иноагентов журналистов. Как получилось так, что Россия из нормальной страны превратилась в страну, которая ведет полномасштабную войну с соседом и стала изгоем для всего цивилизованного мира? Наш новый вопрос звучит сегодня так: «Почему бывшая демократическая страна Россия свалилась в „путинизм?“»

Олег Радзинский: Я не думаю, что Россия свалилась в «путинизм». Также, как я не думаю, что Россия была настоящей демократией, демократической страной, которая свалилась в «путинизм». А, если мы вернемся к классическому определению Макса Вебера о процедурных демократиях, о том, что демократия определяется определенными процедурами, институтами и ритуалами, такими как сменяемость режима, выборность, независимые суды и так далее, то все эти признаки были заявлены в России, но они были лишь заявлены, и мы увидели, как вот эта вот как бы декларативность демократии в России рассыпалась в 1996 году, когда выяснилось, что нет самого главного, что нет свободных выборов и сменяемости режима. То есть выборы есть, а сменяемости режима независимо от результатов выборов нет и не будет. Вот. Так что я не думаю, что Россия была демократической страной, которая свалилась в «путинизм». Россия была страной как бы транзитной, скажем так, на пути к демократии от тоталитарного режима, но при первой же возможности она радостно вернулась к авторитаризму. 

Мария Алехина: После царских времен Россия прошла через, практически, столетие тоталитарного террора, на осмысление которого у России потом было десять лет. Это по историческим меркам — ничтожный срок. Как только Путин пришел к власти, первое, что он сделал, он разрушил независимые медиа. Второе, что он сделал, это посадил тех людей, кто представлял угрозу его власти и, соответственно, пытался строить демократические институты. Так что говорить о том, что мы куда-то свалились — это, ну, как минимум, странно.

Мы никуда не сваливались, это логичное продолжение того террора, который осуществлялся именем государства на протяжении многих десятилетий в советское время. И, более того, современные спецслужбы гордятся этой преемственностью, современная ФСБ гордится тем, что является прямой наследницей Дзержинского, НКВД и КГБ. В Росгвардии была даже создана специальная дивизия по борьбе с экстремистами и террористами, которыми, как мы знаем, называют многих оппозиционеров, это дивизия Дзержинского, вот можно ознакомиться, собственно, с ее деятельностью, сейчас она опять активизировалась. Так что эта преемственность — это абсолютно такой знак гордости для них. Еще был интересный момент в 2017 году, когда мы сделали акцию «С днем рождения, палачи!» на государственный праздник «День ФСБ». И параллельно государство строило праздник с гала-концертом, с приглашенным хором Сретенского монастыря, который выступал на сцене. Там были такие большие буквы «1937–2017» и, собственно, все это транслировалось по телеку. Так что говорить о том, что Россия какое-то продолжительное время была каким-то демократическим раем и тут внезапно наступил ужас, ну, не верно. 

Сергей Пархоменко: Я не считаю, что она свалилась. «Свалилась» — это какое-то короткое однократное действо. Вот она шла, шла, шла, шла, вдруг, бац — яма, свалилась. Она очень плавно спускалась в «путинизм» по такому длинному пандусу на протяжении, собственно, всех этих двадцати лет. Было много разных обстоятельств, которые этому способствовали, например, много лишних легких денег. Россия оказалась страной быстрых легких денег, которые сыпались на нее с неба и которыми можно было замазывать, заваливать любую ошибку, или любое преступление, или любую гадость, которая делала власть. Было достаточно денег, что как-то это вот замаскировать.

У многих других стран, которые прошли за это время трудный путь, но в результате пришли к какому-то хорошему результату, к работающему обществу с работающими институтами, к обществу, у которого есть будущее, у которого есть перспективы развития и так далее, они пришли к этому, может быть, именно потому, что у них не было никаких лишних денег и никаких легких денег, а им было, наоборот, очень трудно, и им приходилось очень тщательно выбирать каждое свое действие, каждый свой поступок без права на ошибку. Ну, вот это можно сказать и о балтийских странах, это можно сказать о многих восточноевропейских странах, это можно сказать о некоторых странах юго-восточной Азии, которым природа не дала ничего уж такого особенного, ни территории не дала, никаких богатств. А тем не менее они за счет напряжения каких-то своих собственных сил смогли за последние тридцать-сорок лет развиться очень серьезно.

А Россия брела по пояс в бабле и это ей позволило привести себя вот к такому свинству постепенно. Потому что очень многие социальные процессы и вообще социальный прогресс оказались заменены; в том числе социальный прогресс оказался заменен ростом потребления. Этот рост был где-то больше, где-то меньше, в связи, как говорят экономисты, с низкой базой, в связи с тем, что мы отсчитываем от очень ничтожного уровня, этот рост оказался вполне заметным. Вчера ничего не было, а сегодня есть кое-что, большой рост. И это заменило собой, вытеснило очень многие важные социальные процессы, важный общественный прогресс, без которого страна умудрилась обойтись на протяжении последних двадцати лет и прийти вот к такому результату.

Алексей Венедиктов: Потому что не было никакой демократической России, это неверное представление. Это был маленький ребенок — демократия в России — который делал шаги, но потом сунул два пальца в электрическую розетку. К сожалению, «путинизм» — это такая постимперская история: в отсутствие сильных демократических институтов, прежде всего конкуренции, невозможно было удержать демократию, невозможно было удержать ее. Боюсь, что «путинизм» — это закономерный, не значит, что нельзя было обойти, закономерный этап и закономерное качание маятника. И надо учитывать, что и люди, избиратели, частью — равнодушные, частью — имперские, поддерживают такой способ управления. 

Кирилл Рогов: Россия никогда не была демократической страной, и это не всегда был авторитаризм или там это было случайно в начале 1990-х годов, нет. Просто когда у вас есть деспотия, на смену ей приходит не демократия, на смену ей приходит либерализация, когда прошлые структуры насилия вдруг ослабевают и на арену выходят новые игроки. Они соревнуются, они борются между собой, возникает новая конфигурация сил. Но эта конфигурация сил похожа на демократию тем, что структуры насилия ослаблены и есть высокая конкурентность. Но при этом это еще не значит, что есть выстроенные институты демократии. И вот удастся ли, удается ли выстроить институты демократии в этой конкуренции, в этой эпохе либерализации или нет — это всегда открытый вопрос.

В принципе, это довольно сложное дело и примеров, когда страны вот так вот — раз-два — шагнули и потом пошагали в демократию из либерализации, из того кризиса, который закончил, обрушил предыдущий режим, их немного, и проходит часто много времени. И среди бывших постсоветских стран совсем немного стран, которые успешно прошли за эти тридцать лет такой путь. Прежде всего это страны Балтии, которые были сразу включены в такой институциональный домен Европы и за счет этого были очень поддержаны. Прочие страны пошли разными путями, и все они еще не добрались до институциональной устойчивой консолидированной демократии, в том числе, и Украина. Но пути, по которым они двинулись, они в чем-то были близки, а в чем-то разошлись.

В этом смысле, трек России оказался парадоксальным, но предсказуемым. В 1990-е годы Россия была больше похожа на страны, которые в процессе либерализации превратились в такие страны где-то между демократией и недемократией, я их называю «конкурентные олигархии», где несколько центров силы, где нет устойчивых гражданских структур и политических партий внизу. А сверху несколько центров силы конкурируют между собой, и эта конкуренция дает возможности и гражданскому обществу, и людям больше выбирать, присоединяться то к одной партии, то к другой партии, возникает конкуренция. Такая ситуация складывалась и в Украине, и в России в 1990-е годы, но затем из нее обнаружились разные выходы. Если в Украине вот эта вот децентрализованность политической жизни, она все больше укреплялась, принимала институциональный характер, то в России в силу, как я считаю, прежде всего, колоссальных доходов, которые на нее свалились, нефти и газа, возникла возможность централизации политического пространства одного игрока, который становится таким доминантом, или группой, которая становится доминантой и выстраивает некоторую иерархию под себя. Вот что произошло, ну а дальше началось совсем безумие 2010-х годов, и безумие, которое порождается несменяемостью власти. 

Любовь Соболь: Мне кажется, что в 1990-х годах была сделана главная ошибка — не проведена реформа КГБ. Фактически ФСБ сейчас, самая главная силовая структура, это тот самый КГБ, что был в советские годы, те же самые люди, либо их потомки, сыновья и внуки, те же самые методики, те же самые здания, все то же самое. Поэтому, конечно, первое, что нужно будет делать в нормальной постпутинской России, — это реформировать силовые ведомства и начинать с ФСБ. Не просто переименовать это ведомство, а полностью реформировать. 

Виктор Шендерович: Путинизм победил, потому что Россия не выполнила домашнее задание историческое, не вышла из своего XX века, не было люстрации, не было осознания XX века, не было осознания имперского прошлого как чудовищного дефекта. Мы не прошли тот путь избавления от империи, мучительный путь, который прошли другие, вполне тяжело болевшие народы, и Англия, и Япония, да, и Германия в XX веке почти на наших глазах. Мы не выучили этот урок, история отправила нас на второй год, вот мы — второгодники, Путин — это свидетельство нашего невыученного урока. Надеюсь, в следующий раз мы этот урок выучим.

Сергей Гуриев: Есть целый ряд причин, почему Россия после попытки построить демократические институты превратилась опять в авторитарную диктатуру, в империалистическую страну, которая развязывает войны, открытые, жестокие, несправедливые, захватнические империалистические войны со своими соседями. Во-первых, строить демократические институты всегда трудно. Россия — это страна, у которой нет опыта демократических преобразований. Вполне возможно, что в России только один раз проходили честные выборы в 1917 году в Конституционное собрание, и, как мы все знаем, к сожалению, это Конституционное собрание было разогнано большевиками и с тех пор честных демократических выборов в стране не проводилось.

Вторая проблема — это, конечно, целый ряд ошибок, сделанный реформаторами 1990-х годов, которые привели к существенному росту неравенства возможностей, неравенства богатства, видимому росту коррупции, которые позволили Путину предложить народу критику перехода к рынку, которые дали возможность Путину создать нарратив, в рамках которого он сказал: «Я справлюсь с наследием ельцинской олигархии, займусь равноудалением олигархов». Конечно, Путин, уничтожив олигархов прежнего поколения, не восстановил конкурентную рыночную экономику и конкурентную политическую систему. Напротив, он просто перераспределил эти богатства и связи своим друзьям. И в этом смысле Россия сегодня гораздо более коррумпированная страна, гораздо более несправедливая страна, чем она была в 1990-е годы. Тем не менее, эти ошибки, которые были сделаны в 1990-е годы, во многом способствовали приходу Путина к власти.

И еще одна причина — это постимперская ностальгия. Россия, как и многие другие империи, имеет большую часть населения, которые воспитывались на имперских учебниках истории и считают, что потеря колонии — это национальное унижение. Это вещь, которую мы видели во многих странах, и это настолько очевидный эффект, что в середине нулевых годов Егор Гайдар написал книгу «Гибель империи», где он в явном виде предупреждает, что Россия похожа во многом на Веймарскую Германию и может скатиться в новую империалистическую диктатуру. К сожалению, это и произошло. Еще до Гайдара, еще в 1990-е годы многие западные исследователи предупреждали, что Россия может стать такой жестокой диктатурой, которая будет воевать со своими соседями, и в этом смысле не нужно удивляться. Есть специальная книга, которая так и называется «Россия 2010 и что она значит для всего мира» («Russia 2010 and What It Means for the World»), она была написана в 1990-е годы Дэниэлом Eргиным и Тейном Густафсоном и говорит о том, что одним из ключевых сценариев развития России является именно такой — возникновение жестокой диктатуры, которая будет воевать со своими соседями. Поэтому это было вполне вероятным сценарием и очень жаль конечно, что он реализовался. 

Борис Акунин: Ну, для того, чтобы ответить, прежде всего себе, на этот вопрос, я и написал девятитомную «Историю Российского государства»: https://www.litres.ru/serii-knig/istoriya-rossiyskogo-gosudarstva/  . И теперь более или менее мне понятно, что никак иначе произойти не могло. Российское государство построено таким образом, что оно в принципе не может стать демократическим, не разрушив свой собственный фундамент. Большие разноукладные государства такого размера и такого масштаба могут существовать только по двум моделям. Одна модель — это федеративная и даже конфедеративная, когда регионы сами определяют свою жизнь и объединяются в некое федеральное государство для выработки, я не знаю, внешней политики, оборонных вопросов, и все.

Россия таким образом никогда в истории не управлялась. Она всегда управлялась по второй модели. Вторая модель гиперцентрализованная, когда все решения принимаются в одном центре, регионы лишены практически всякой самостоятельности. Эта система держится на принуждении, на насилии, на страхе, и это полностью исключает все демократические институты и разделение властей. Любая попытка ввести свободу слова, развивать самоуправление, делать сильный парламент, независимый суд приводит к ослаблению центральной власти, государство начинает распадаться, разваливаться. Это происходило после 1917 года, это происходило после 1991 года. И поэтому следуют контрреформы, исторические процессы поворачиваются вспять, замораживаются, демократические институты уничтожаются. Вот, собственно говоря, что произошло на наших глазах при Владимире Путине.

Для того, чтобы Россия стала демократической страной, она должна быть полностью переустроена по первой модели. Это должна быть конфедерация, в которой все основные вопросы жизни решаются на местах, вот где люди живут, в Чечне, в Башкирии, в Якутии, на Дальнем Востоке, они сами решают, как им жить. А объединяет всю эту огромную структуру вместе только то, что людям выгодно и интересно решать вместе. Пока Россия не станет государством добровольного объединения, никакой демократии, никаких свобод не возможно. 

Олег Кашин: Почему бывшая демократическая Россия скатилась в «путинизм»? Этот вопрос предусматривает какую-то такую историческую конструкцию, где Владимир Путин обманом или силой захватывает власть в демократической стране. Если я не ошибаюсь, конечно, прошло много лет, можно уже забыть, можно путать… Мне кажется, Владимира Путина своим, дословно, «преемником» объявил кто-то другой — предыдущий президент России. И дальше уже вся и административная, и медийная, а во многом и военно-полицейская машина, поскольку мы помним, что, по сути, ради избрания Владимира Путина президентом была развязана война, — вся государственная машина работала на Владимира Путина. И это не была государственная машина демократического государства. Демократия, относительная демократия, была в России всего четыре года, с момента первых альтернативных выборов во всесоюзный еще тогда парламент в 1989 году до того, как второй из избранных на свободной основе парламентов, Верховный совет Российской Федерации, был уничтожен Борисом Николаевичем Ельциным.

И дальше была принята узурпаторская диктаторская Конституция. Она была принята не на референдуме, она была «протащена» обманом через незаконное антиконституционное так называемое всенародное голосование. Но тогдашнее общество и лидеры тогдашнего общества, частью сознательно, имея некий злой умысел, а большей частью, по наивности, думая, что во имя демократии можно ограничивать демократию, вот тогдашние элиты, по сути, советские люди, которые не очень верили ни в институты, ни в закон, — они сделали тот роковой выбор, который и привел нас к Владимиру Путину. Владимир Путин возник уже в середине пути. В начале пути был и октябрь 1993 года, за которым, о чем мало кто помнит или мало кто думает, последовало медленное новое структурирование систем власти, когда вторым лицом в государстве после президента оказался не премьер или не представители парламента, а охранник президента, и там дальше его команда, включая каких-то тренеров по теннису и врачей. Это 1993–1994 год. Потом чеченская война, развязанная также не демократическим режимом, а буквально одним человеком, который, не в силах преодолеть свое эго, отказался от какого-то компромисса с чеченскими сепаратистами и предпочел кровавую, разрушительную, но полезную для сохранения власти войну. Потом выборы 1996 года, мягко говоря, не образец демократии электоральной, не образец свободы слова, да и вообще ничего не образец кроме насилия над принципами свободных выборов. И, наконец, финишная прямая, стареющий больной Борис Николаевич выбирает себе преемника, которого из «нуля» раздувают до национального лидера.

Почему демократическая Россия стала путинской? Потому что в октябре 1993 года слишком многие подумали, что авторитаризм, если авторитарная власть сосредоточена в руках симпатичного нам человека, может привести к чему-то хорошему. Убедились, что ни к чему не приведет, и дай Бог, чтобы в постпутинской России новое поколение лидеров и общественного мнения и политики, чтобы новые поколения лидеров не повторили ошибок 1990-х годов.

https://truerussia.org/journal/putinizm/  

Могла ли путинская номенклатура удержать его от вторжения в Украину в 2022 году? И почему эти люди до сих пор так послушны Путину, если война им совсем не выгодна?  Это финальный эпизод цикла «Совбез». В нем не о конкретном представителе путинской системы, а о правящем классе в целом.

• Как Владимир Путин подчинил этих людей себе?
• Что они думают о своем положении?
• И какие действия, по идее, они должны (ввиду того, что война им невыгодна), но боятся предпринять?

Два года войны в Украине показали, что российские элиты готовы исполнять самые опасные решения Владимира Путина. Что нового мы узнали о природе путинской власти?  https://cg-entry.meduza.io/episodes/2024/02/23/mogla-li-putinskaya-nomenklatura-uderzhat-ego-ot-vtorzheniya

ЦИК отказался регистрировать Бориса Надеждина для участия в выборах президента РФ

 08.02.2024

Борис Борисович Надеждин – единственный антивоенный кандидат в президенты, которого ЦИК России допустил до сбора подписей

  Выборы президента России назначены на 15–17 марта 2024 года. Надеждин – бывший депутат Госдумы, утвердил свою кандидатуру от партии "Гражданская инициатива" и объявил о своем выдвижении 23 декабря 2023 года.

Политик регулярно при общении со СМИ заявлял, что выдвигается в президенты, не согласовав это с Кремлем. О своем намерении баллотироваться он говорил так: "Считаю, что наша страна уверенно идет к катастрофе, нас туда ведет президент". В манифесте Надеждина можно прочитать и то, что "Путин совершил фатальную ошибку, начав СВО", и то, что сам Надеждин "принципиальный противник Путина", а нынешний действующий президент "видит мир из прошлого и тащит Россию в прошлое".

https://www.currenttime.tv/a/tsik-otkazal-nadezhdinu/32809757.html

 Стих о современной России

Прекрасные слова и очень актуальный вывод о ситуации в стране

https://www.facebook.com/SANDYMUSTACHE/videos/1106134212854110  

Войска НАТО в Украине? Усилиями Путина миф превращается в реальность

 4 МАРТА 2024 Александр Желенин

Продолжение наступления российских войск побуждает западных союзников Украины действовать более решительно

«Логика событий неумолима. Происходит то, что не могло не произойти. Один человек, руководствующийся исключительно сохранением единоличной власти в стране до конца своих дней — развязывает в Европе широкомасштабную войну на уничтожение соседнего немаленького государства. Однако проблема в том, что, руководствуясь этими сугубо субъективными интересами и представлениями, Путин тем самым запустил такие объективные процессы в мире, которые до этого невозможно было себе представить». …: https://republic.ru/posts/111665  

 «Проект Путин» 

Как в августе 1999 года старый царь выбрал нового царя и почему им оказался Владимир Путин

Смысл «проекта Путин» в 1999–2000 годах был в том, чтобы перехватить реваншистскую повестку в объективно проигрышной ситуации, когда власть, проведя неудачные реформы, должна была уступить место другим политическим силам. Коалицию реванша — социальных групп, проигравших в 1990-е, возглавил сам же Кремль. Это позволило сильно изменить политический курс, не трогая экономических основ режима.

Борис Грозовский

 24 года назад, в августе 1999 года, президент России Борис Ельцин назначил Владимира Путина премьер-министром и сразу объявил его своим преемником. Нового царя выбирало не население, а старый царь. И это почти всем нравилось. Одобрение населением ельцинского курса тогда близилось к нулю, но важной задачей, которую ставило ельцинское окружение, выбирая преемника, была преемственность — завуалированное сохранение олигархического правления.

Власть в стране не сменилась моментально, но была перехвачена за следующие 3–4 месяца. Брутальная вторая война в Чечне, взрывы домов, доказавшие, как говорил в эфире НТВ в марте 2000 года Аркадий Мамонтов, что спасти может только сильная и жесткая власть, — это уже была новая эпоха. Взрывы и война развернули общество к мобилизации — наблюдателю оставалось с надеждой следить, как российские войска подходят к Грозному, а Путин завоевывает Госдуму и Кремль. Путин сразу пришел как тот, кто может защитить и спасти. Декабрьское ельцинское «я устал, я ухожу» (слова, которые в том новогоднем обращении 1999 года не прозвучали, но тем не менее вошли в историю) и выборы весной 2000 года лишь зафиксировали передачу власти, фактически произведенную за август-ноябрь.

Путин, ставший вторым российским царем в постсоветскую эпоху, правит Россией 24 года. Первый, Ельцин, — всего 8 лет.

Узурпация выбора

«В президентской республике президент выбирается на конкурентных выборах, где за внимание избирателя борются программы, стратегии развития, личности, социальные группы с разным видением будущего. Чтобы победить, им нужно вступать в коалиции, договариваться о приоритетах и компромиссах…»

В 1999 году вся эта абстрактная и банальная политическая мудрость из учебников казалась придуманной для других стран, не для России. Или даже просто для отвода глаз: чтобы прикрыть настоящую закулисную политическую процедуру. С кем у нас тут договариваться, какие коалиции и компромиссы? С коммунистами? С социал-демократами? И где они?

В 1996 году казалось, что главная политическая цель — это не допустить прихода к власти политических оппонентов, которые отменят рыночную экономику и снова затянут страну в социализм. Выборы-96 трактовались как выборы между жизнью и смертью — а в такой схватке до демократии ли?

В 1999 причин бояться возврата коммунистов не было. Но ельцинское окружение не без оснований опасалось, что «неправильный» президент в 2000 году начнет пересмотр итогов приватизации.

Ни население, ни политические аналитики, ни западные лидеры почти не высказывали недовольство тем, что смена власти в России происходит так странно. Царь выберет преемника, потом его выбор может быть подтвержден нашим голосованием, но это формальность — как расписаться на какой-нибудь бюрократической бумажке, в смысл которой вникать — только голову ломать. Довольно странно обвинять в узурпации власти, того, кто собрался покинуть власть. Наоборот! Ельцин больше не держится за власть, не настаивает, что его деятельность одобряют 60%, а не 3%. Царь наконец-то признал: у него не получилось.

Но это была именно узурпация власти…:

https://republic.ru/posts/109563   

…это голосование — голосование за войну, чтобы Путин мог сказать: «Это не только моя война, это война всей России». Он хочет связать всех россиян круговой порукой. https://republic.ru/posts/111817

10 знаменитых высказываний Немцова о Путине

 https://www.youtube.com/watch?v=9id8YWO8Ujc

Шок! ПУТИН СОРВАЛСЯ С ЦЕПИ! Всплыла ЧУДОВИЩНАЯ ПРАВДА о войне

https://www.youtube.com/watch?v=RRJmQt1I9kQ

ПУТИНИЗМ - КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ в голову

 России

 | Андрей Пионтковский 

Они живут в своем собственном правовом поле, которое ни малейшим образом не учитывает интересы каких либо иных стран, народов и международных организаций

https://www.youtube.com/watch?v=nSo5lKdFIaY  

 «Тирания сделала эту войну возможной»     Интервью Михаилa Фишманa главному редактору «Новой газеты Европа»   Кириллу Мартынову

 Кирилл Мартынов поговорил с Михаилом Фишманом о роли личности президента России в начавшейся войне, мистификации Путина и тактике российских властей.

— Что стало ключевым фактором начала войны?

— Когда Путин принял решение о полномасштабном вторжении?

— И как на войну реагируют обычные россияне, элиты, пропаганда и уехавшие журналисты?

https://www.youtube.com/watch?v=xAV_qRbh-EQ

 C Путиным надо прощаться: Борис Немцов

«Для того, чтобы Россия перестала воевать, для того, чтобы Россия выбралась из этого кошмара экономического, с Путиным надо прощаться. Для меня абсолютные синонимы: Путин, кризис, война. Мы должны освободить Россию от Путина. Потому что если мы этого не сделаем, у нас страна будет изгоем, у нас страна будет в нищете, у нас кризис будет длиться годами» ©

Борис Немцов был убит путинскими преступниками ровно 8 лет назад. Убит за то, что говорил правду и предупреждал о чудовищных последствиях, к которым приведёт несопротивление обезумевшему от безнаказанности Путину и его преступному режиму. Последствия наступили. Но вряд ли даже Немцов мог представить себе масштаб устроенной Путиным катастрофы…

https://www.facebook.com/100044391730767/videos/735111321446140

Шесть личных мотивов диктатора, которые привели к войне с Украиной

Владимир Путин принял решение начать войну еще за год до вторжения, в феврале-марте 2021 года, выяснила «Вёрстка», пообщавшись с источниками в российской и украинской власти. Причем руководствовался в том числе и личными мотивами — обидой и желанием отомстить. Источники рассказали, что именно переполнило его «чашу терпения»:

💧Оранжевая революция 2004 года
Отношение Путина к Украине портилось вместе с отношениями с Западом. Серьезным ударом для Путина стала «оранжевая революция» 2004 года, которую он считает плодом работы США.
💧Увлечение опасной философией
В 2012 году Путин стал уделять много времени чтению книг ультра-консервативного толка. Его «наставником» стал белогвардейский философ Иван Ильин. На Путина стали больше влиять и современные националисты.
💧Майдан и бегство Януковича
«Путин сказал: ребят, у нас шанс последний, больше такого шанса не будет, я беру ответственность на себя», — рассказал близкий знакомый о решении хозяина Кремля отторгнуть Крым.
💧Невыполнимость минских соглашений
Путин всерьёз рассчитывал перехитрить украинские власти с помощью минских соглашений и лично участвовал в их написании. Но ему не удалось в итоге продавить ни Порошенко, ни Зеленского.
💧Закрытие медиа-активов Медведчука
То, что кума Путина Медведчука начали «кошмарить» украинские власти, стало последней каплей в принятии Путиным решения о подготовке к военной операции.
💧Карантин в бункере
Во время долгой изоляции особо сильное влияние на друга получил Юрий Ковальчук, убедивший президента, что власть в Киеве можно сменить быстро и безболезненно.
Путин — типичный психопат, причем теряющий контроль над собой, уверен американский нейробиолог, профессор Калифорнийского университета Джеймс Фэллон. «О неудачах Путина говорит и его мимика, — отмечает американский профессор. — Он стал больше похож на дикого зверя в клетке. Но от этого он стал только более опасным».

https://t.me/s/mozhemobyasnit

 Бывший президент Дмитрий Медведев, пытаясь оправдать российское вторжение в Украину:

Год, как наши военнослужащие восстанавливают порядок, мир и справедливость на нашей земле, защищают наших людей и уничтожают корни неонацизма. Они герои. Им помогает вся страна, снабжая фронт всем необходимым. Победа будет достигнута. Всем нам хочется, чтобы это было как можно скорее. И этот день настанет. Мы вернём наши территории и надёжно защитим наших людей, исстрадавшихся за годы геноцида и обстрелов…

Потом, вероятнее всего, начнётся не менее сложная пора. Изматывающие месяцы и годы противостояния, истерик и хамства со стороны тех, кто будет управлять огрызком, что останется от Украины… И в какой-то момент припёртые к стенке распоясавшимися в очередной раз бандеровцами новые кровавые мальчики, называющие себя легальной украинской властью, снова будут провоцировать мировой конфликт.

Этого нельзя допустить. Поэтому так важно достичь всех целей специальной военной операции. Отодвинуть границы угроз нашей стране как можно дальше, даже если это будут границы Польши. Уничтожить неонацизм дотла. Чтобы не тратить потом время на отлов остатков бандеровских банд по малороссийским лесам. Чтобы мир обрёл долгожданное спокойствие.

https://t.me/medvedev_telegram/274

«Нацистские сатанисты укрепились в святом русском городе Киеве»

 Как выяснила «Медуза», именно так пропагандисты будут рассказывать россиянам об очередной годовщине Крещения Руси

27 июля 2023

Российские государственные и провластные СМИ получили очередную методичку из администрации президента (АП) РФ. В ней перечислено, что именно пропагандисты должны рассказать россиянам в своих материалах к очередной годовщине Крещения Руси, которая отмечается 28 июля. Документ есть в распоряжении «Медузы».

В тексте прямо указывается, что это событие нужно называть «ключевым поворотом российской истории» и «точкой становления государственности». Пропагандисты должны подчеркнуть, что именно «общая вера» позволила «восточнославянским племенам» стать «единым народом».

Особое внимание в документе уделено неким «противникам России», которые якобы боролись с православием в Украине, Беларуси и Польше. Про последнюю, в частности, говорится: «Польские короли насаждали католицизм и униатство на оккупированных исконно русских территориях, чтобы раздробить народ и подчинить его себе».

Ранее о территориальных претензиях к Польше заявлял и сам Путин: «Именно благодаря Советскому Союзу, благодаря позиции Сталина Пoльша пoлучила значительные земли на Западе, земли Германии. Это именно так, западные территории нынешней Польши — это подарок Сталина полякам (о том, что в 1939 году СССР вместе с Германией напал на Польшу, Путин предпочел не напоминать, — прим. „Медузы“). Наши друзья в Варшаве пoдзабыли об этом? Мы напомним».

Еще агрессивнее в тексте говорится об Украине. Составители методички называют официальный Киев «вероотступническим режимом», который ведет борьбу против Украинской православной церкви, чтобы «уничтожить духовные связи братских народов» (ситуации в УПЦ посвящен один из недавних эпизодов подкаста «Что случилось»). О том, что после российских обстрелов в Одессе был уничтожен Спасо-Преображенский собор, в тексте АП упоминаний нет.

Исправить ситуацию с православием в Украине, по оценке авторов методички, должен, конечно, Владимир Путин. Пропагандисты обязаны объяснить россиянам, что именно он якобы «вернул России миссию защитницы православной веры» (в чем это выражается, в тексте не уточняется):

Сегодня наша страна сражается с новым сатанинским режимом. Киевский режим целенаправленно уничтожает православие на территории Украины, оказывая прямое давление на священников и отбирая церкви.

Нацистские сатанисты укрепились в святом русском городе Киеве, где Русь приняла крещение. Россия встала на защиту православной веры и громит на фронтах неонацистов, которые поклоняются оккультным идеям Гитлера и Бандеры.

В личную заслугу Путину также ставится «поддержка возрождения православия» и «реставрация церквей» в России. Близкий к Кремлю источник «Медузы» подчеркнул, что это не случайность и количество подобных упоминаний Путина в пропаганде будет только расти в рамках подготовки к президентским выборам 2024 года: «Это нужно для избирательной кампаний. Президента будут связывать с каждым событием. Чтобы его имя звучало всегда».

 https://meduza.io/feature/2023/07/27/natsistskie-satanisty-ukrepilis-v-svyatom-russkom-gorode-kieve

 Илья Яшин:

Странная складывается ситуация, согласитесь? Путин — военный преступник, а за решеткой остаюсь я — человек, выступавший против развязанной им преступной войны! Не кажется ли вам, граждане судьи, что продолжая удерживать меня в тюрьме, вы становитесь его подельниками? Вы, наверное, скажете, что вы совершенно ни при чем. Вы же не брали в руки оружие, да?

Выбора не остается: России придется нанести ядерный удар по Европе

 Сергей Караганов, почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике

 Семьдесят пять лет взаимного сдерживания ядерное оружие спасало мир, и люди просто привыкли к этому. Теперь же мы видим воочию, что ядерное оружие больше не останавливает, потому что происходит немыслимое: Запад развязал большую войну в подбрюшье великой ядерной державы.(??!)

Официальная история создания атомного оружия известна, но, с моей точки зрения, там еще есть сверхидея его появления. Как будто Господь Бог увидел, что значительная часть человечества обезумела, развязав две мировые войны при жизни одного поколения, и вручил людям ядерное оружие — оружие апокалипсиса, чтобы оно было у людей все время перед глазами и пугало их.

А теперь люди потеряли страх.

За прошедшие десятилетия в Штатах, Европе и даже частично в России распространилось то, что я называю стратегическим паразитизмом: уверенность, что войны не может быть и не будет никогда. К этому привыкли, и как раз на этой почве выросла современная западная идеология. Плюс сейчас там идет совершенно небывалая пропаганда, какой не было даже в годы холодной войны. Народ просто оболванивают, и люди боятся даже говорить то, что они реально думают. В результате из-за этих 70 лет мира у общества перестало работать чувство самосохранения, а с помощью феерически злобной пропаганды это чувство самосохранения еще больше глушат, как и заявлениями о том, что Россия никогда не нанесет удар по Европе. Официальная западная пропаганда прокачивает идею о том, что Запад может творить что угодно, а Москва будет все это терпеть. И сейчас это проявилось крайне выпукло и ярко.

В последние годы Россия начинает укреплять ядерное сдерживание, но пока предпринимаемые шаги совершенно недостаточны. Мы в какой-то момент тоже успокоились, пошли в русле западных теорий и безрассудно завысили порог применения ядерного оружия(?!), чем сейчас неслучайно пользуется Запад. Там все время полуофициальные лица подчеркивают: нет, русские никогда не применят ядерное оружие. Они хотят, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не ставили даже этот вопрос, как бы освобождая им дорогу для бесконечной войны на Украине. Но учитывая, что их потенциал в области ВПК выше, чем у нас, они просто нас хотят измотать.

Я надеюсь, что мы никогда не используем ядерное оружие, но то, что мы отказываемся от возможности его применения во всех ситуациях, кроме как в случае смертельной опасности для самого государства, мне кажется легкомысленным.(!!?)

Тем самым Штаты связывают руки России и надеются в долгосрочной перспективе ее взорвать этой длинной войной. Ну и, как следствие, кардинальным образом ослабить своего главного соперника — Китай, который в случае чего окажется один. Это стратегический замысел, который абсолютно понятен. Ну а параллельно американцы, уже бросив в топку украинский народ, толкают туда же Европу, уничтожая позиции, которые она занимала пять веков. Они решают тем самым еще одну проблему — уничтожают Старый Свет как стратегического игрока и потенциального стратегического конкурента. В свою очередь, компрадорские европейские элиты гонят свои страны и народы на заклание.

Хочется верить, что наши противники одумаются. Потому что если нет, то перед военно-политическим руководством России встанет ужасный моральный выбор и необходимость принять тяжелое решение. Но я считаю, что наш президент в какой-то момент должен проецировать свою решимость применить ядерное оружие.

Однако возникает вопрос, кто может и должен стать целью подобной атаки. Американцы, как мы все знаем, беззастенчиво врали, говоря о том, что мы готовимся к ударам по Украине.(?!) Это чудовищная бессмысленность, злобная, потому что, конечно, украинцы — несчастный обманутый народ, которого гонят на убой. Но все-таки это наши люди, по ним мы бить не будем. Если же дело дойдет до ядерных ударов, то речь должна пойти о ряде стран в Европе, которые оказывают наибольшее содействие киевскому наемному режиму.

К счастью, мы начали делать шаги по лестнице ядерного сдерживания. Но нам надо двигаться быстрее и решительнее, хотя, конечно, применение ядерного оружия — это чудовищный шаг, его по возможности нужно избежать. Но, как показывает вектор развития Запада, его элит и общества, их движение к античеловеческим и постчеловеческим ценностям, все это однозначно говорит об объективном приближении к большой термоядерной войне. Мы должны прервать этот процесс и таким образом спасти мир — по возможности, конечно, избегая сверхжестких действий.

У нас есть время, но нужно понимать, что его довольно мало. Мы должны использовать эти несколько лет впереди, чтобы решить проблему Запада, заставить его отступить и заняться своими собственными делами, потому что сейчас он пытается, не решая свои проблемы, развязывать войны по всему миру.

Начало специальной военной операции стало существенным и, безусловно, правильным шагом, хотя, с моей точки зрения, его стоило бы нам сделать раньше.(!!?) Можно предпринять еще целый ряд мер. В частности, стоит донести до всех на Западе, что любой удар по Белоруссии — это удар по России и повлечет соответствующие последствия.

Также среди возможных российских мер могут быть передислокации ракет, испытания наших стратегических ракет на более близкие дистанции, а также психологические действия и даже разрыв дипломатических отношений со странами, которые играют наиболее активную русофобскую роль. Также возможна такая мера, как предупреждение всех русскоязычных, всех граждан бывшего СССР, всех людей доброй воли покинуть места, которые могут быть потенциальными целями ядерного удара. Это тоже может быть возможным мощнейшим инструментом сдерживания. Причем всем этим людям необязательно ехать в Россию: пускай они уезжают в другие страны, где нет военных объектов и которые не помогают наемному киевскому режиму, не снабжают его оружием и деньгами, — таких стран очень много. В Россию люди должны возвращаться не из страха, а по собственной воле.

При обсуждении темы гипотетического ядерного удара по Европе возникает вопрос: а как на него ответят США? Практически все эксперты соглашаются, что американцы ни при каких обстоятельствах не ответят на ядерный удар по их союзникам ядерным ударом по нашей территории.(??!) Кстати, даже Байден проговорился об этом в открытую. Однако российские военные специалисты полагают, что могут последовать массированные ответные удары обычными вооружениями. На это можно указать, что в ответ на массированный неядерный удар будут нанесены еще более массированные удары ядерные. И они покончат с Европой как с геополитической единицей.(!!) Чего бы, конечно, не хотелось, потому что все же мы в известной степени европейцы и, используя слова Достоевского, старые европейские камни нам не чужды.

При обсуждении подобных сценариев неизбежно возникает тема Китая и его позиции. Стратегические цели у нас одинаковые, но оперативные, естественно, расходятся. И если бы я был китайцем, я бы не торопился прекращать конфликт вокруг Украины, потому что он оттягивает внимание и военную мощь США и Запада от Китая и дает возможность Пекину накопить силы. Это совершенно нормальная, я бы сказал, уважительная позиция. И конечно, я бы не хотел, чтобы ядерное оружие было применено. Во-первых, по морально-этическим соображениям: я думаю, тут мы с китайцами едины. Ну а во-вторых — потому, что у китайцев пока маленький ядерный потенциал, передвижение военно-политической конкуренции в эту область для него сейчас нежелательно. Через десять лет у них будет первоклассный ядерный потенциал (да даже через пять-семь лет ситуация у них изменится), и тогда оптимальным вариантом предотвращения большой термоядерной войны станет тот, при котором более мощный Китай будет стоять на передовом рубеже, а Россия подпирать и прикрывать его, как сейчас китайцы подпирают нас.

Я прекрасно понимаю моральные муки людей, которые говорят: ни при каких обстоятельствах применение ядерного оружия немыслимо и недопустимо. На что я им отвечаю: друзья мои, я уважаю пацифистов, но они существуют и живут в этом мире только потому, что за них сражаются и гибнут воины, как сражаются сейчас наши солдаты и офицеры на Украине.(???)

https://ria.ru/20230625/yao-1880235742.html

 13.06.2023

Тяжкое, но необходимое решение

Применение ядерного оружия может уберечь человечество от глобальной катастрофы (???!)

 СЕРГЕЙ КАРАГАНОВ , Доктор исторических наук, почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике

 Растущая угроза

Наша страна, её руководство стоят, как мне представляется, перед тяжёлым выбором. Всё более очевидно, что столкновение с Западом не завершится, если мы одержим частичную или даже сокрушительную победу на Украине.

Если мы полностью освободим Донецкую, Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области – это станет минимальной победой. Немного большим успехом станет освобождение в течение года-двух всего Востока и Юга нынешней Украины. Но всё равно останется её кусок с ещё более озлобленным ультранационалистическим населением, накачиваемым оружием – кровоточащая рана, угрожающая неизбежными осложнениями, снова войной.(!!) Едва ли не худшая ситуация может сложиться, если ценой чудовищных жертв мы освободим всю Украину и останемся на развалинах с по большей части ненавидящим нас населением. На его «перевоспитание» (!!!) уйдет не одно десятилетие.

Любой из перечисленных вариантов, особенно последний, будет отвлекать Россию от остро необходимого сдвига её духовного, экономического, военно-политического центра к Востоку Евразии. Мы застрянем на бесперспективном западном направлении. А территории нынешней Украины, в первую очередь центральные и западные, будут оттягивать на себя ресурсы – управленческие, человеческие, финансовые. Эти регионы были глубоко дотационными и в советские времена. Вражда с Западом продолжится, он будет поддерживать вялотекущую партизанскую гражданскую войну.

Более привлекательный вариант – освобождение и воссоединение Востока и Юга, и навязывание остаткам Украины капитуляции с полной демилитаризацией, созданием буферного, дружественного государства. Но такой исход возможен только если и когда мы сможем сломить волю Запада к натравливанию и поддержке киевской хунты, заставим его стратегически отступить.(!!)

И тут я подхожу к важнейшему, но почти не обсуждаемому вопросу. Глубинная, даже основная причина украинского кризиса,(??!) как и многих других конфликтов в мире, общего повышения военной угрозы – ускоряющейся провал современных правящих западных элит, созданных туром глобализации последних десятилетий – по большей части компрадорских в Европе (компрадорами португальские колонизаторы называли обслуживавших их местных торговцев – С.К.). Этот провал сопровождается беспрецедентно быстрым изменением соотношения сил в мире в пользу Глобального большинства, экономическим локомотивом которого выступают Китай и частично Индия, а на роль военно-стратегической опоры история выдвинула Россию. Это ослабление приводит в ярость не только имперско-космополитические элиты (Байден и Ко), но пугает и имперско-национальные (Трамп). Запад теряет имевшуюся у него на протяжении пяти веков возможность высасывать богатство из всего мира, навязывая, в первую очередь грубой силой, политические, экономические порядки и устанавливая своё культурное доминирование. Так что быстрого окончания развёртываемой Западом оборонительной, но агрессивной конфронтации ожидать не приходится. Этот обвал моральных, политических и экономических позиций назревал с середины 1960-х, был прерван крахом СССР, но с новой силой возобновился в 2000-х (вехами стали поражения американцев и их союзников в Ираке, Афганистане, а также 2008 г. – начало кризиса западной экономической модели).

Чтобы остановить это лавинообразное скольжение вниз, Запад временно консолидировался. США превратили Украину в ударный кулак, чтобы, используя её, связать руки России – военно-политическому стержню освобождающегося от оков неоколониализма незападного мира. В идеале американцы хотели бы, конечно, просто взорвать нашу страну, кардинально ослабив таким образом и поднимающуюся альтернативную сверхдержаву – Китай. Мы, то ли не понимая неизбежности столкновения, то ли, копя силы, замешкались с упреждающим ударом. Да к тому же, следуя в русле современной, в основном западной военно-политической мысли, неосмотрительно завысили порог применения ядерного оружия, неточно оценили ситуацию на Украине и не совсем удачно начали спецоперацию.

Проваливаясь внутри, западные элиты стали активно подкармливать сорняки, пробившиеся на почве семидесятилетнего благополучия, сытости и мира – все эти античеловеческие идеологии: отрицание семьи, родины, истории, любви между мужчиной и женщиной, веры, служения высшим идеалам, всего того, что составляет сущность человека. Пропалывают тех, кто сопротивляется. Цель – манкуртизировать людей, чтобы уменьшить их способность сопротивляться всё более очевидно несправедливому и вредному для человека и человечества, современному «глобалистскому» капитализму.

Попутно ослабевшие США добивают Европу, другие зависимые от них страны, пытаясь бросить их в топку конфронтации вслед за Украиной. Элиты в большинстве этих государств потеряли ориентиры и, паникуя из-за провала собственных позиций внутри и вовне, послушно ведут свои страны за заклание. При этом из-за большего провала, ощущения бессилия, многовековой русофобии, деградации интеллектуального уровня и утраты стратегической культуры, их ненависть едва ли не яростнее чем в США.

Дальше, и это самое главное – там будет только хуже. Перемирия возможны, но замирение – нет. Злоба и отчаяние продолжат волнообразно и с манёврами нарастать. Этот вектор движения Запада служит однозначным признаком дрейфа в сторону развязывания Третьей мировой войны. Она уже начинается и может разгореться в полноценный пожар из-за случайности или растущей некомпетентности и безответственности правящих кругов Запада.(??!)

Внедрение искусственного интеллекта, роботизации войны увеличивает угрозу непреднамеренной эскалации. Машины могут выйти из-под контроля растерянных элит.

Ситуация усугубляется «стратегическим паразитизмом» – за 75 лет относительного мира люди забыли ужасы войны, перестали бояться даже ядерного оружия. Повсеместно, но особенно на Западе, ослаб инстинкт самосохранения.

Я многие годы занимался историей ядерной стратегии и пришёл для себя к однозначному, пусть и звучащему не совсем научно, выводу. Появление ядерного оружия – результат вмешательства Всевышнего, который ужаснулся, увидев, что люди, европейцы и примкнувшие к ним японцы, развязали на протяжении одного поколения две мировые войны, унёсшие десятки миллионов жизней, и вручил человечеству оружие Армагеддона, показал потерявшим страх перед адом, что он существует. На этом страхе покоился относительный мир последних трех четвертей века. Теперь этот страх пропал. Происходит немыслимое с точки зрения прежних представлений о ядерном сдерживании – правящие круги группы стран в припадке отчаянной ярости развязали полномасштабную войну в подбрюшье ядерной сверхдержавы.

Страх ядерной эскалации нужно восстанавливать.(!!?) Иначе человечество обречено.

Сейчас на полях Украины решается не только и даже не столько какими будут Россия, будущий миропорядок. Но и то, сохранится ли привычный нам мир вообще или на планете останутся радиоактивные руины, отравляющие остатки человечества.

Сломав волю Запада к агрессии, мы не только спасем себя, окончательно освободим мир от длившегося пять веков западного ига, но и спасем всё человечество.(???) Подтолкнув Запад к катарсису и отказу его элит от гегемонии, мы заставим его отступить раньше, чем случится всемирная катастрофа. Человечество получит новый шанс на развитие.(???!)

https://www.globalaffairs.ru/articles/tyazhkoe-no-neobhodimoe-reshenie/

 Заявления о возможности нанесения Россией превентивного ядерного удара неприемлемы, заявили члены СВОП

 В последнее время появились выступления и заявления, в том числе, ряда членов СВОП, в которых, пусть и с многочисленными оговорками, распространяется идея нанесения Россией превентивного ядерного удара при негативном варианте развития военных действий в Украине и на примыкающих к ней территориях. Причём авторы не ограничиваются полётом фантазии о применении тактического ядерного оружия по территории Украины, но и предлагают бить по основным странам НАТО. <…>

Мы, члены Совета по внешней и оборонной политике, считаем такие предложения абсолютно неприемлемыми и безоговорочно осуждаем их. Никто и никогда не должен шантажировать человечество угрозой применения ядерного оружия и, тем более, отдавать команду на его боевое применение.

Среди членов совета, подписавших обращение, нет фамилии Сергея Караганова …: https://www.interfax.ru/russia/911630

 «К чему привела война Путина в Украине?»

Дмитрий Гудков

https://www.youtube.com/watch?v=LFNSRCuW7AQ

 

Путин выступил с новогодним обращением

 31 декабря 2023

 «Уважаемые граждане России, дорогие друзья, мы провожаем 2023 год, совсем скоро он станет частью истории, а нам предстоит идти вперёд, созидать будущее. В году уходящем мы напряженно трудились и многое сделали, гордились общими достижениями, радовались успехам и были тверды отстаивая национальные интересы, нашу свободу и безопасности, наши ценности, которые остаются для нас нерушимой опорой», — заявил президент РФ в начале обращения, стоя на фоне Кремля в Москве.

«Работа на общее благо сплотила общество. Мы едины в наших помыслах, в труде и в бою, в будни и в праздники, проявляя самые главные черты народа России — солидарность, милосердие, стойкость», — сказал Путин

Президент РФ также обратился к российским военным, «ко всем, кто находится на боевом посту, на переднем крае борьбы за правду и справедливость». «Вы наши герои, вместе с вами наши сердца. Мы гордимся вами. Восхищаемся вашим мужеством», — заявил президент России. Он отметил, что военных поддерживает «весь народ» страны.

Владимир Путин добавил, что в мире нет силы, которая могла бы разобщить россиян и остановить развитие России. «Мы не раз доказали, что умеем решать самые сложные задачи и никогда не отступим, потому что нет такой силы, которая способна нас разобщить, заставить забыть память и веру отцов, остановить наше развитие», — сказал он в новогоднем обращении.

Он добавил, что многонациональный народ России — «одна страна, одна большая семья». «Мы обеспечим уверенное развитие Отечества, благополучие наших граждан, станем еще сильнее. Мы — вместе, и это самый надежный залог будущего России. С праздником вас, дорогие мои. С новым 2024 годом», — сказал Путин.

Как отмечает «Русская служба Би-би-си», в своем обращении Путин не упомянул «войну» или «специальную военную операцию» (как власти РФ называют вторжение в Украину).

Россия второй год ведет полномасштабную войну в Украине. За два дня до Нового года, 29 декабря, российские войска нанесли массированный удар по городам Украины, в том числе по Киеву, где, по последним данным, погибли 23 человека. 31 декабря российские военные также продолжали наносить ракетные удары по Украине.

Предыдущее новогоднее обращение, показанное 31 декабря 2022 года, Путин записал в окружении военнослужащих в штабе Южного военного округа России в Ростове-на-Дону https://t.me/bbcrussian/58650 ; https://tass.ru/obschestvo/19660257  .

 

На каких заклинаниях основана стабильность российской жизни. О покорности и ее символах

 23 декабря 2023, Роман Шамолин антрополог

«Если нам попадается на глаза сочетание таких слов, как «народная идея» и «единство», следует помнить, что речь здесь, по сути, идет о единстве людей в их покорности своим властям. Что же до содержания идеи, то, кажется, не придумано еще такого безумия, которое не признали бы люди, если этого настойчиво будет требовать власть».

Вот цитаты из выступлений одного известного российского политика — того, который сейчас является единственным, по сути, легальным политиком в стране:  «Надо верить в великий русский, российский народ. Российская национальная идея — в патриотизме, тут ничего другого не может быть. Единственное спасение и условие для движения вперед — единство». Такие фразы или подобные им употребляют сейчас многие российские жители. Особенно в тех случаях, когда требуется дать хоть какое-то обоснование тому, что с их страной происходит. Однако сколько ни говори: «великий народ», «патриотизм», «единство», — это не приблизит ни к пониманию этих слов, ни к пониманию того, что такое упомянутая «национальная идея» или «идея народа». Впрочем, многие и не озабочены пониманием. Достаточно и того, что есть такие слова-заклинания, при повторении которых куда-то исчезает тревога. На некоторое время. 

 * * * В своем самом простом, формальном значении «народ» — это, прежде всего, большое количество людей. Тем или иным образом друг с другом сплоченных. Для сплочения необходимы по меньшей мере два условия: единство территории и единство понимания. Потому народ должен иметь общую землю, с которой отождествляет себя, а также — общий язык. Причем язык здесь не просто средство общения, а устойчивая система символических образов, описывающих мир и место в нем этих людей. И прежде всего, благодаря этой системе, а не потому, что он просто живет на этой земле, — человек обретает и ощущает свою «народную» принадлежность. Чтобы сплочение было устойчивым, систему надо постоянно воспроизводить, повторять те же самые основы, на которых она держалась и держится.  Если основы будут подвержены переменам — сплочение ослабнет. Каждое новое поколение должно воспроизводить то, на чем базировались поколения предыдущие. Стабильность народной жизни основана на повторах. По сути, когда мы говорим об «идее народа» — мы имеем в виду прежде всего ту символическую систему, что восстанавливается раз за разом, поколение за поколением.

 Могут модернизироваться и совершенно видоизмениться многие вещи — внешний облик народа и его земли может до неузнаваемости измениться. Но, если настойчиво повторять «мудрость» предков, то история пройдет сквозь народ, ничего не затронув в нем по существу. Какие бы новые мысли и откровения ни появлялись время от времени, но если «идея народа» сильна — на жизни людей это заметным образом и не скажется. Никто не научится новому, да в общем-то и не захочет чего-то нового. «Идея народа» есть своего рода предохранитель от того, чтобы какие то перемены стали возможны. Как появляется «идея народа» или, лучше сказать, — его символическая система? Вероятно, она не дается в каком-то готовом виде, она не предзадана по умолчанию. Впрочем, представления о такой предзаданности весьма популярны — и не только в далеких архаических временах, но и сейчас. Они объединяются общим понятием «примордиального», которое указывает, что существует некая первоначальная, врожденная данность.  «Примордиальный» подход, с одной стороны, дает хорошую почву для воображения, что порождает эпические истории о неизбежной «судьбе народа» или о неизменном «духе народа». С другой стороны, такие истории радикально упрощают реальность, устраняя из нее вектор изменчивости, гипотетичности и в целом — эволюционности.

Если мы не ищем простых ответов, то источником символической системы можно полагать нелинейный и прерывистый процесс ее собирания из тех эмоциональных реакций, мыслей и образов, что возникают при переживании людьми драматичных, переломных моментов истории. Коротко говоря, ее составляют впечатления, рожденные из столкновения человеческого «я» и мира. И очевидно, что как впечатления, так и реакции, им предшествующие, — не являются здесь предсказуемыми, какими они выступают, например, для представителей животного царства. Человек лишен заранее заложенной в него природной программы, которая определяла бы реакцию. В нем есть возможность почувствовать, подумать или поступить весьма неожиданным образом. Даже если до сих пор он думал и поступал по известному образцу. В этом ключевое различие с животным, и называется оно — свободой.

Поэтому «идея народа» тоже собирается и пересобирается заново раз от раза с каждым новым поколением, а то и еще чаще, — но не выдается раз и навсегда в исключительно совершенном и законченном виде. И даже если эта идея идентифицируется ее адептами или оппонентами как одна и та же идея — на деле она никогда не является равной самой себе.

В общем-то с учетом «собирательного» ее производства — «идея народа» и не существует как нечто такое, что может быть равно само себе. В ней нет неизменной субстанциональности — если, конечно, мы, как сторонники примордиального подхода, — не захотим приписать ей таковую. Но, даже будучи приписанной, такая «субстанциональность» на глазах демонстрирует свою изменчивость и неоднородность.  Например, идея «советского народа» несколько раз весьма радикально трансформировалась за свой почти вековой период существования. То, что она представляла собой в начале революционных 20-х годов прошлого века, затем — в самодержавные 30-е и 40-е, потом — в «оттепель» 60-х, и то, чем она была под занавес, в 70–80-е годы, — это очень разные идеи, разные «советские народы».  Или, уже в нашем времени, — если рассматривать «идею народа» в аспекте политических выборов, в связи с электоральными предпочтениями населения страны, — то отдача голосов за известного несменяемого кандидата в российские президенты в нулевых годах, в 10-х и сейчас, в начале 20-х, — это выборы совершенно разных сценариев истории, разных концепций и мифов, которые воплощал собой этот кандидат в упомянутые периоды.

* * * Идеи сплачивают, в этом нет сомнений. Порой они могут объединять действительно огромные количества индивидов, которые под их воздействием начинают смотреть в одну сторону и стремиться к одним целям. Но гораздо чаще идеи вносят разнообразие, т.е. фактически разобщают. Нет более отчужденных или даже антагонистичных друг к другу индивидов или социальных групп, если они захвачены противоположными идеями, — пусть и говорят они на одном языке и живут на одной территории, в одном доме. Нет и не было такой общественной идеи, которая не имела бы как преданных апологетов, так и радикальных критиков.  И там, где одна и та же идея охватывает большинство умов, — она распадается на множество интерпретаций и версий, порой совершенно непримиримых.

 Можно ли представить более жесткую борьбу между интерпретациями идеи социальной справедливости, т.е. социализма, которая шла всю первую половину ХХ века и не закончена и поныне? Или представить большие разночтения и партийные расколы между теми, кто считает себя абсолютным сторонником демократической идеи?

К тому же, если говорить о «народности» идей и вернуться к формальному пониманию народа как большого количества людей, скопленных на одной территории, — то идеи никогда не возникают из этого количества неким «естественным» образом. Наподобие того, как в представлениях жителей «темных веков» — из гнилой соломы сами собой возникают мыши. Нет, идеи всегда приходят от весьма немногочисленных культурных элит, от гениев-одиночек и артистически одаренных харизматиков. Собственно же в «народе» идеи обретают лишь свою вторую жизнь — причем весьма искаженную вследствие радикальных упрощений.

Существует вполне очевидная пропорциональность между уровнем распространения идеи и ее популярности — и уровнем ее упрощающего искажения.

Если, как мы видим, никакая «народная идея» не является слишком уж «народной» и тем более не служит постоянным идентификатором — то что же тогда обеспечивает людям их сплочение? Есть одно общее свойство, неизменно переходящее от века к веку. Это некая гипнотическая завороженность перед превосходящей и очевидной силой обстоятельств, которая воспринимается людьми как негласный закон, которому они подчиняют свою волю и сознание. С помощью какой бы «идеи» такая сила ни идентифицировалась, результат ее воздействия будет одинаковым: покорность большинства. И даже в тех случаях, когда сила сопровождается весьма экстремальными идеями, ломающими привычный порядок вещей, — она, как правило, тоже обеспечивается людской покорностью. Но здесь начинается разговор уже не про «народную идею». Здесь мы уже должны обратиться к неким экзистенциальным и психологическим состояниям, весьма архаичным состояниям, которые предшествуют всякой идеализации. 

 * * * Когда-то итальянский гуманист Пико Мирандола написал ключевой для всего Нового времени трактат: «Речь о достоинстве человека», где главным предметом показал человеческую способность к самоопределению. Способность завязана на том, что люди по природе своей есть существа неопределенные — по изначальному замыслу о них «Творца». А потому им самим и решать, кем становиться и для какой цели жить. Собственно, в этом и заключается их достоинство. «Творец» поделился с людьми своей способностью созидать нечто из ничего — или почти из ничего. «Не даем мы тебе, о, Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю». (Пико делла Мирандола. «Речь о достоинстве человека»)

В общем-то концепцию Пико Мирандолы можно рассматривать как основу для выше приведенного утверждения о том, что историческое пространство все время переучреждает, переделывает себя с помощью различных идей и их интерпретаций. Этой концепцией можно обосновать столь яркую и драматичную игру творческих сил в человеческой истории и культуре. И можно было бы сказать, что в плане свободного самоопределения человечество вполне следует замыслу своего «Творца».

Но. Мы также видим, насколько не часто в истории народов случается столь «ожидаемый» творческий скачок; насколько долго, столетиями народы могут терпеть насилие как собственных властей, так и чужеземную волю.  Мы видим, насколько покорное безразличие к своей судьбе преобладает над волей «определять свой образ по своему решению». 

 В общем, та субстанциональная неопределенность, в которой гуманист Мирандола видел высшее достоинство человека, воспринимается в большинстве случаев не только не как нечто ценное, но, напротив, как тяжелое бремя и проклятье, от которого следует при первых возможностях избавляться. И такие возможности не заставляют себя долго ждать. Практически всякая идея, попадая в широкий общественный контекст, начинает претендовать на главенство, на положение единственно «правильной» идеи. Понятно, что претендует не идея сама по себе, а ее носители, ее апологеты. И если им удается обрести над обществом фактическую власть, то власть обретает также их «правильная идея». Собственно, история часто демонстрирует нам, что такие идеипобедительницы имеют власть и влияние не сами по себе, но лишь как дополнительное обоснование для власти и влияния своих апологетов. Однако при этом идеи-победительницы играют все же очень важную роль: они дают сознанию и чувствам ту утешительную определенность, в которой так остро нуждается большинство. Они создают устойчивую и замкнутую символическую систему, которую фактически власти и провозглашают подлинной «народной идеей». Что же до самого «народа», то, как правило, он вполне этим доволен и не горит желанием проникать в суть идеального мира и выяснять его соответствие миру фактических обстоятельств.

* * * Как правило, всякая символическая система, вокруг которой формируется сообщество, стремится к тому, чтобы завладеть этим сообществом целиком, не оставляя в сознании пустых мест и вопросов. И, как правило, сообщество позволяет это сделать. Чем более тотальна над людьми власть сплачивающих идей и образов, тем меньше владеют людьми тревоги, недовольства и страхи, эти неизменные спутники бытия в мире. Власть достигается через то, что идеи и образы должны постоянно быть на виду, должны непрерывно транслироваться, повторяться. Это дает людям ощущение, что так всегда и было; дает идеям и образам статус «естественности». Например, религиозный человек вырабатывает чувство устойчивой веры при регулярном посещении храма, постоянном общении с единоверцами и периодическом участии в предписанных ритуалах. И у него неким «естественным» образом, в силу воздействия повторений, будет возрастать убежденность, что миром правит тот бог, образ которого он и привык почитать в своем храмовом приходе.  Или же когда человек ежедневно сталкивается со стремлением окружающих его людей увеличивать объем своего денежного довольства — то в человеке «естественным» образом укрепляется и представление, и чувство, что мир — это, прежде всего, то место, где, как писал современный российский классик, «бизнес встречает деньги».

* * * Ритуал, повторение, привычка, представления и слова окружающих — вот то, что делает символическую систему несомненной, дает ей практически необсуждаемую власть над умами. Об этом отлично сказано у Ролана Барта, философа-структуралиста, изучавшего силу воздействия языка:  «Энкратический язык (тот, что возникает и распространяется под защитой власти) по самой своей сути является языком повторения; все официальные языковые институты — это машины, постоянно пережевывающие одну и ту же жвачку; школа, спорт, реклама, массовая культура, песенная продукция, средства информации безостановочно воспроизводят одну и ту же структуру, один и тот же смысл, а бывает, что одни и те же слова: стереотип — это политический феномен, это само олицетворение идеологии». (Ролан Барт «Мифологии»)

Эту мысль интересно продолжить: да, власть (политическая власть) изначально создает для сообщества язык повторений, через который она воспроизводит и ритуализирует себя. Но верно и обратное — язык сплоченного сообщества, становясь под влиянием власти по преимуществу языком повторений, — сам по себе начинает воспроизводить эту власть. Не обязательно вот эту конкретную власть — но ту типологию власти, которая лучше всего будет соответствовать сложившейся языковой привычке, устойчивому языковому стандарту.

 Язык народа сам по себе начинает тиражировать такое отношение к власти, с которым свыкся, о котором привык говорить и думать. Тиражируя, он тем самым призывает эту власть. И воскрешает ее — даже там, где эта власть, кажется, уже сошла со сцены. 

Причем язык народа совсем не обязательно должен здесь говорить одни и те же слова — он обновляется, модернизируется, меняет стилистку. Но по своей сути он ностальгически развернут в сторону уже известного, много раз воспроизведенного смысла. В основании этого языка всегда стоит наготове известный риторический вопрос, ответ на который по умолчанию уже ясен: «Если не так, то как?» 

 * * *  Если нам попадается на глаза сочетание таких слов, как «народная идея» и «единство», — следует помнить, что речь здесь, по сути, идет о единстве людей в их покорности своим властям. Что же до содержания идеи, то, кажется, не придумано еще такого безумия, которое не признали бы люди, — если этого настойчиво будет требовать власть. https://storage.googleapis.com/novaya-files/pdf/2023/12/23/est-li-ideia-v-idee-naroda.pdf  

 Маріуполь. Хроніки пекла

"Мариуполь. Хроники пекла" Документальный фильм

https://www.youtube.com/watch?v=s3hs4fbIWnQ

 «Восточный фронт» 

 документальный фильм Виталия Манского

 Фильм рассказывают о том, что происходит на фронте и за его пределами. https://www.kinopoisk.ru/film/1111713/

18 ФЕВРАЛЯ 2023

Подмена понятий. Как Россия оказалась во власти люмпен-буржуазии и что этому режиму можно противопоставить

 Лев Рубинштейн

 Мы с вами привыкли полагать, что миф называется мифом. А вот многочисленные носители именно мифологического сознания миф именуют историей — и требуют, чтобы мифы никто «не переписывал».

На днях мне прислали анонс какого-то очередного военно-патриотического киноизделия про якобы войну. Про ту самую, Великую Отечественную. В этом анонсе на голубом, как говорится, глазу говорилось о «сражении с европейскими полчищами».

Вот, оказывается, с кем сражался мой отец с первого до последнего дня войны. Он-то, бедняга, всю жизнь был уверен в том, что он воевал с немецким фашизмом, а теперь вот оказалось, что с «европейскими полчищами».

Ни моего отца, ни кого другого из поколения фронтовиков практически уже нет, и ответить этим сочинителям «полчищ» никто практически не сможет. А нынешнему обществу, буквально погребенному под завалами слов с искалеченными значениями, похоже, уже все равно. Европейские так европейские — какая, в сущности, разница.

Миф называется у них историей, а, ⁠например, «экстремистом» у них называются тот, кто требует соблюдения ⁠законов, тот, кто с неуместной в данном историческом отрезке времени ⁠настойчивостью напоминает, что Конституция страны и повседневное поведение власти не всегда ⁠находятся в лучезарной гармонии. А вот те, кто открыто и громогласно ⁠призывает к нарушению или ⁠игнорированию основного закона, для них никакие не ⁠экстремисты. Это в какой-нибудь другой стране, одной из тех, откуда экспортировано это мудреное слово, они были бы экстремистами. А здесь они лояльные граждане — опора режима.Впрочем, повсеместное употребление слов и терминов цивилизованного мира, хотя и в противоположных чаще всего значениях — это уже инерция. Это инерция, в соответствии с которой разные спикеры разных «ума-палат», хоть верхних, хоть нижних, хоть палат номер шесть, включают заведомый, очевидный даже для них самих мучительный бред про то, что здесь-то «у нас как раз самая что ни есть демократия и есть, и здесь у нас располагается ее непотопляемый, как сами знаете что, островок на страх и на зависть этим всем, которые стремительно идут на дно, потому что там ваще не демокрактия, а лишь сплошные нумерованные родители и хренова туча так называемых гендеров — что это, кстати, такое?»

Выбранная ими накатанная поколениями колея пламенного и вполне демостративного идиотизма сладка и соблазнительна прежде всего отсутствием видимых берегов, что дает иллюзию полной свободы маневра. В принципиальном отказе от самой даже примитивной логики и занудных, никому давно не интересных и вообще отстойных причинно-следственных связей их сила, а не слабость. Их доаристотелева логика тверда, цельна и по-своему элегантна, как чугунная гиря.

Но это инерция, да. И инерция постепенно затухающая. И я думаю, что эта извечная битва за значения слов, битва изнурительная, хотя подчас и бодрящая, постепенно деактуализируется, бледнеет под напором новых, свежих пропагандистских стратегий.

Им уже, кажется, не очень-то нужны эти слова, как и их назойливые и скучные словарные значения. Они, мне кажется, вот-вот решатся на то, чтобы начать называть вещи своими именами, поменяв лишь в этих «своих именах» плюсы на минусы и наоборот. Ведь это же так просто и, как все простое, прочно и долговечно.

И кто вообще может быть до конца уверен, что «плохо» это плохо, а «хорошо» это хорошо?

Вот, например, и телевизионный проповедник, выступающий почему-то, — видимо, для пущей убедительности своего и без того очевидного лакейского имиджа, — в наряде метрдотеля из дореволюционного «Метрополя», недавно просветил народонаселение в том духе, что не надо, мол, так уж демонизировать смерть. Подумаешь, мол! Ничего, мол, страшного — мы все всё равно помрем, так что вперед и с песнями, дорогие соотечественники и соотечественницы.

Но это, понятное дело, не означало, что сам эсхатологически настроенный оратор сам лично так уж готов вот прямо сейчас «того-с». Нет, конечно, зачем упрощать, все, как известно, не так однозначно. Умирать должны другие, непонятно, что ли? Вам-то, простым гражданам, хорошо — вы сразу в рай. А нам, рядовым пехотинцам и пехотинкам пропагандистского фронта, тут еще на земле помучиться сколько-то придется, не оставлять же вас, неразумных, один на один со зловредным здравым смыслом.

Ранние большевики когда-то твердили о том, что морально все то, что выгодно пролетариату. Весь круг представлений о размытом, хотя на слух и нарядном слове «пролетариат», довольно быстро уплотнился и ужался до размеров небольшой группы лиц, силовым способом утвердивших свое право говорить и действовать от имени этого самого никем не виденного «пролетариата», диктатурой которого объяснялось, прикрывалось и оправдывалось все то, что творила со страной и с людьми эта самая группа лиц.

Их риторика и, соответственно, практика базировались на постулатах, в соответствии с которыми такие понятия, как совесть, честь, порядочность, сострадание, сами по себе ничего не значат, они носят чисто классовый характер. Поэтому то, что хорошо и правильно для буржуя, то враждебно пролетарию. И наоборот.

У этих, нынешних, дело обстоит приблизительно так же, но с тем существенным отличием, что по причине зияющего идеологического вакуума, в их умственном обиходе давно нет никаких пролетариев и буржуев, уже хотя бы потому что они сами представляют собой гремучую и малоаппетитную смесь того и другого. Только смешаны в них не пролетарии и буржуи, а люмпены и барыги. А мир людей делится для них по старинному и устойчивому, как дубовый пень, деревенскому принципу «свои — чужие», «наши — не наши».

И только этим, и больше ничем, может быть хоть как-то объяснена сюрреалистическая на первый взгляд логика и специфика местной начальственной риторики, полицейской практики, а также практики судопроизвоизводства и правоприменения.

А закон? Ну, что закон? «Законом» на их языке называется полный и безбрежный произвол. И это уже практически никто не скрывает. Со скоростью швейной машинки они принимают «законы», один беззаконнее другого. Сами формулировки этих «законов» в силу их вопиющей сновидческой нелепости кажутся текстами скорее беллетристическими, чем юридическими.

Мне кажется, что нормальным, вменяемым гражданам современного мира необходимо тоже принимать свои законы. Да и принимать, в общем-то, не надо. Самый законный закон уже давно существует. Тот самый закон, который «внутри нас». Его не надо принимать. Он либо есть, либо его нет. https://republic.ru/posts/107288

Троицкий: Что такое путинизм?

Путинизм - это счастье! А несчастье - это иметь такое “счастье“!

https://www.youtube.com/watch?v=zI85fXFzB4M

 Правозащитник и диссидент Александр Подрабинек

 о том, почему режим в России сменят не элиты, а общество

Евгений Сеньшин

 ….— Вы чего-то ожидаете от выступления Путина перед Федеральным собранием 21 февраля?

— Ничего не ожидаю. Если он о чем-то говорит, то это не значит, что так будет на самом деле. На днях он в сотый раз заявил, что за экономические преступления людей не надо сажать, не надо запугивать бизнес — и все это он говорит уже много-много лет. Но ситуация никак не меняется. Он может сказать одно, а все будет происходить совсем по-другому. Я не отношусь серьезно к его обещаниям.

Этот человек живет по своим собственным законам, никак не корреспондируя их с окружающей действительностью, и не отвечает за последствия своих заявлений.

Вспомните, как он говорил, что наших солдат в Крыму нет, а потом сказал, что они все-таки там были и стояли за спинами гражданского населения. Сегодня он может сказать одно, завтра другое.

— Похоже, что военный конфликт затягивается и вряд ли закончится в этом году. За год «спецоперации» мы видели ужесточение репрессивных законов. В связи с этим, что вы посоветуете делать тем людям, кто не согласен с политикой Путина, но остается в России?

— Не рискну ничего советовать, но скажу, какая позиция мне видится самой приемлемой. Если война будет затягиваться, то это, безусловно, будет истощать национальные ресурсы во всех сферах. При таком истощении ресурсов разумно ожидать роста общественного недовольства и протестов. Власть это понимает, а потому будет усиливать репрессии. Я в прошлом году писал, что если начнется война, то начнутся облавы на политических инакомыслящих.

У общества есть два выхода. Первый — оно смиряется с этими репрессиями, это включает в себя уход во внутреннюю миграцию, отказ от публичных обсуждений, эмиграция за границу, откуда можно говорить что угодно, но это не будет иметь никакого значения. Второй — сопротивление режиму. Каждый может сопротивляться так, как он умеет. Дело журналистов — писать правду без оглядки на цензуру. Дело правозащитников — защищать права человека, не поддаваясь давлению властей. В данном случае имею в виду, что сегодня многие из них прежде, чем что-то опубликовать, пишут эти позорные плашки Роскомнадзора: «Да, я иноагент, я такой-сякой плохой, но мне велено это сказать». В этом проявляется весь ужас сегодняшней российской жизни, когда люди, которые, казалось бы, взяли на себя такую миссию — сопротивление авторитаризму, диктатуре — легко смиряются с тем, что власть им велит делать и писать.

Если у нас общество преодолеет этот страх перед наказанием, перед тем, что власть посмотрит на них косо, то начнутся изменения. Пока такого преодоления не произойдет, у нас ничего не изменится, и война будет продолжаться. Единственный способ остановить эту войну — нам в России сказать этой власти «нет!» так громко и так ясно, чтобы они поняли, что теперь их дни будут сочтены.

https://republic.ru/posts/107304

 Послание Владимира Путина Федеральному Собранию Главные тезисы, озвученные президентом России

✹ Владимир Путин начал выступление, в очередной раз обвинив Запад в «развязывании войны». «Это они развязали войну, а мы используем силу, чтобы ее остановить», — заявил президент России.

✹ Также Путин вновь заявил, что у власти в Украине находятся «неонацисты» и заявил, что Россия «не воюет с народом Украины», в очередной раз добавив, что украинцы являются «заложниками киевского режим и их западных хозяев». 

✹ Президент России высказался и о «традиционных ценностях» и так называемых «национал-предателях». По словам Путина, те, кто встал «на путь предательства России», должны понести «ответственность по закону».

✹ Говоря об экономике, Владимир Путин отметил снижение уровня безработицы в России и «незначительное» падение ВВП (на 2,1% — эти данные накануне озвучил Росстат). Он заявил, что «Россия фактически выходит на новый цикл развития экономики, есть все возможности для прорыва по многим направлениям»....:

https://t.me/meduzalive/79075

https://novayagazeta.eu/articles/2023/02/21/pervoe-poslanie-putina-federalnomu-sobraniiu-s-nachala-voiny-obnovliaetsia

Послание Владимира Путина оставило россиян без ответов на главные вопросы

 21 февраля 2023 Кирилл Мартынов 

 Год спустя после начала войны Владимир Путин не смог найти ответов на ключевые вопросы, стоящие перед российским государством. В чем состоит конечная цель его «специальной военной операции»? Как можно объяснить бесконечную эскалацию войны и рост числа ее жертв в отсутствии видимых успехов на фронте? Когда закончится война и в состоянии ли Путин вообще завершить ее? Наконец, если все идет по плану и впереди бесконечная война, то по каким правилам теперь должно жить российское общество?

Этих ответов требуют от Путина не столько политическая оппозиция, находящаяся в тюрьмах и эмиграции, сколько «партия войны», представители которой считают, что общество не пережило глубокой социальной мобилизации с учетом «исторических задач по противостоянию с глобальным Западом». Телевизионная пропаганда предсказывала 21 февраля дежурно-историческую речь Путина, в которой будет наконец дана команда «по-настоящему брать Берлин».

Этих ответов ждет бывшее «путинское большинство», пытающееся адаптироваться к жизни в воюющей России и обеспечить минимальную предсказуемость своей жизни и безопасность своих семей. Ответов нет и у тех, кого принято называть представителями российской элиты, которая не может определиться, насколько серьезную военно-патриотическую ставку нужно сделать.

Если мэр Москвы позирует в камуфляже раз в сезон и занимается благоустройством Луганска, то экс-президент Дмитрий Медведев видит себя главой виртуальной фашистской хунты, угрожающей всему миру в мессенджере Телеграм.

Среди персонажей, олицетворяющих путинский режим и слушавших речь своего президента в первом ряду, аплодировавших 53 раза и периодически встававших, тоже нет единого понимания происходящего.

Главным внутренним политическим товаром Путина была так называемая стабильность, а теперь хаос, который он много лет сеял в мире, стал определяющим фактором жизни самой России. Никто не знает, чем именно нужно будет пожертвовать ради войны завтра: жизнью близких, карьерой или имуществом. В таких условиях главной стратегией выживания обусловлена биологическими рефлексами: заметная часть россиян притворяется, что они умерли.

Послание Федеральному собранию продлило неопределенность на новый сезон. Путин избегал ключевых вопросов и предпочитал сосредоточиться на хорошо знакомых темах. В речи президента не было упомянуто о потерях во время войны, зато заметная ее часть была посвящена «мерам социальной поддержки», довольно скромным по реальным цифрам. На прежнюю щедрость эпохи нацпроектов и коронавирусных выплат в российской казне больше не будет денег, и это прекрасно знает министр финансов Силуанов, слушавший своего президента в зале.

Путин описывал Россию как страну больших возможностей, используя риторику довоенной эпохи, вспоминал про инфраструктурные проекты и обещал новое великое партнерство на Востоке. Но никто точно не знает, в чем именно эти возможности состоят. Опыт 24 февраля 2022 года показал даже лояльным россиянам, что любые планы на будущее могут быть перечеркнуты внезапным геополитическим припадком, основанным не столько на рациональном расчете, сколько на «геополитическом мессианстве» Путина.

В течение года Путин и его окружение не потрудились слишком подробно изложить причины для глобальной войны, на которую они рекрутируют россиян. В речи 21 февраля не произошло прорыва и в этом вопросе: Путин разве что намекнул, что вся проблема в попытке англиканской церкви продвигать «гендерно-нейтрального бога».

В то время как русский бог, как надо понимать, имеет четкие половые признаки, так что именно защита прав бога на них является смыслом ракетных ударов по городам Украины.

К явному неудовольствию собственной пропаганды Путин не изменил статуса «специальной военной операции» и не объявил о конкретных планах по использованию ядерного оружия. Речь в целом носила деморализующий характер для тех, кто ждал приказа главнокомандующего нажимать на кнопку. Вместо этого Путин представил послание из прошлого: несмотря на отдельные трудности, такие как административные преграды для бизнеса, все идет по плану и беспокоиться не о чем. В чем именно состоит цель войны, разберутся специально обученные люди, а тем временем российский народ может вместе со своим мудрым лидером наслаждаться прекрасными планами на будущее. И в частности очередные выборы президента пройдут в России в срок, в 2024 году, как обычно «демократически и в соответствии с процедурами». В этом заявлении как раз можно увидеть попытку одарить подданных стабильностью, ведь ход и итог демократических процедур ни у кого не вызывает сомнения, как в прежние годы. Впрочем, население России ждет не столько праздника демократии, сколько второй волны мобилизации.

Кодой, как обычно, стала тема ядерной войны, но и она была обозначена без особого энтузиазма. Путин заявил об односторонней приостановке действия договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), так что теперь Кремль может возобновить испытания ядерного оружия, «если это сделает США, как они планируют». Таким образом, Путин не только ведет преступную войну против Украины, но и откатывает мир на несколько десятилетий назад, в худшие годы холодной войны, когда две ядерные сверхдержавы прямо угрожали друг другу и человечеству в целом уничтожением. Отличие заключается лишь в том, что сейчас в руках у российского президента нет никакой сверхдержавы. Не имея даже ясного объяснения происходящего, Россия под руководством Путина в демографическом, социальном и экономическом отношениях лишь уничтожает собственное будущее.

Визит президента США Байдена в Киев за день до «исторической речи» показал, что Запад осознал неспособность Кремля к диалогу и делает ставку на экономическое и военное поражение Путина. И у украинцев в отличие от россиян сегодня есть ответы на все экзистенциальные вопросы. Они знают, зачем, против кого и почему они сражаются. https://novayagazeta.eu/articles/2023/02/21/molchanie-genderno-neitralnykh-bogov?utm_source=push

 Главное из послания Путина. Что будет с экономикой и политикой?

 "Что нового?" с Аббасом Галлямовым

https://www.youtube.com/watch?v=3C6GLTSiOG0&t=1s

 Войну, санкции и вообще все на свете объясняют «геополитикой». Это хоть что-нибудь значит?

https://pod.link/1643701746

 Тезисы из выступления Байдена:

 - «США и европейские страны не хотят уничтожить Россию. Мы не планируем нападать на Россию, захватывать Россию, как Путин сказал, выступая сегодня. Мы хотим жить в мире. Мы не ваши враги. Эта война не вызвана необходимостью, это трагедия. Эту войну выбрал Путин, она началась по его желанию. Он может закончить эту войну в любой момент, ему достаточно сказать одно слово. Если Россия закончит свое вторжение, война закончится прямо сейчас. Если Украина перестанут защищаться, это будет концом Украины».

- "Год назад все говорили, что Киев падёт. Я только что приехал из Киева, и могу заверить, что Киев стоит, Киев сильный".

Мы делаем все необходимое, чтобы Россия заплатила высокую цену. И на этой неделе мы объявим новые санкции, мы привлечем к ответственности тех, кто виноват в развязывании этой войны. Мы накажем тех, кто совершает военные преступления и преступления против человечности.

-         «Автократов нельзя умиротворять — им можно только противостоять. Автократы понимают только одно слово — нет. Нет, вы не захватите мою страну. Нет, вы не лишите меня свободы. Нет, вы не отнимете мое будущее.»

-          вторжение России в Украину стало испытанием для США и стран Европы. Но "коалиция сформирована", и она будет поддерживать Украину. "Украина не будет победой для России никогда". «Мы скоро будем отмечать 75-летие НАТО. И я хочу сказать: США всегда будут безукоснительно соблюдать свои обязательства по 5-й статье Североатлантического договора. Россия занет: если она нападет хоть на одну страну, это будет рассматриваться как нападение на весь блок НАТО. Мы будем защищать каждый сантиметр территории НАТО»

- "Путин думал, что сможет использовать энергетику как оружие. Но нет. Мы мобилизовались и снизили свою зависимость от российских энергоресурсов".

https://t.me/stranaua

 Украина продолжает бороться с российской агрессией. Это тяжелая борьба, но Украина к ней готова. Мы будем помогать Украине защищать себя. Не должно быть сомнений — мы не дрогнем и не устанем поддерживать Украину. На этой неделе мы объявим о новых санкциях против России.

 Я обращаюсь к народу России. Соединенные Штаты и страны Европы не собираются уничтожать Россию. Запад не собирался нападать на Россию, как об этом говорит Путин. Эту войну выбрал Путин, и он может ее немедленно прекратить. Но мы накажем всех, кто совершает военные преступления и преступления против человечности.

 В моменты великой неопределенности важнее всего знать, какие ценности ты отстаиваешь и кто борется вместе с тобой. Как хорошо знают поляки, это солидарность перед лицом репрессий. Это смелость лидеров оппозиции и народа Беларуси, которые продолжают бороться за демократию. Это решимость народа Молдовы оставаться свободным, отстаивать свою независимость и идти по пути членства в ЕС.

 Скоро мы будем отмечать 75-летие НАТО. Соединенные Штаты всегда будут соблюдать свои обязательства по 5 статье договора о коллективной безопасности. Нападение на одного — это нападение на всех.

 Благослови Господь защитников Украины и всех, кто защищает свободу. https://meduza.io/paragraph/2023/02/21/avtokratov-nelzya-umirotvoryat-im-mozhno-tolko-protivostoyat

Победы в Украине Путину не будет: "Жестокость никогда не сломит волю свободных. И Украина никогда не станет для Путина победой, никогда". Эти слова собравшиеся приветствовали аплодисментами. Он сказал, что это проистекает из человеческого стремления к свободе: "свободные люди отказываются жить в мире безнадежности и мрака".

Российские преступления против человечности: вслед за вице-президентом Камалой Харрис в минувшие выходные Байден также осудил российские преступления против человечности в Украине, употребив именно такой термин. В прошлом году он называл происходящее еще и геноцидом, но в администрации позже объяснили, что это отражало его моральную оценку происходящего, а не строго юридическую.

В этот раз Байден упомянул об изнасилованиях, которые, по его словам, используются российскими оккупантами как орудие войны, и о российских попытках украсть у Украины будущее путем вывоза детей.

"Никто не должен отворачивать глаза от этого. Это ужасающе, ужасающе", - подчеркнул Байден. https://t.me/bbcrussian/42203

Мир не вправе ни на минуту забывать, что русская жестокость и агрессия не имеют предела. Государство-террорист будет отвечать за все свои бесчеловечные преступления против нашего народа и Украины.

везде „нацисты, марсиане и теории заговора“. Sic transit gloria mundi [так проходит мирская слава]

«Никто не нападает на Россию. Есть некий абсурд в представлении о том, что Россия находится под какой-то военной угрозой со стороны Украины или кого-либо еще»

«решение о приостановлении действия ДСНВ может быть обратимо, если Вашингтон «проявит политическую волю, предпримет добросовестные усилия в целях общей деэскалации и создания условий для возобновления полноформатного функционирования договора»

«То решение, которое приняла Россия по ДСНВ, разрушает созданную после холодной войны систему международной безопасности. После этого решения надо думать о новых мерах в международной безопасности».

23 ФЕВРАЛЯ 2023

Осадный режим власти

Как Владимир Путин перевел Россию в глухую оборону

Михаил Шевчук

 Симметричные выступления президентов России и США в годовщину начала военной спецоперации естественным образом выглядели как дуэль, участники которой постарались продемонстрировать сторонникам и противникам твердость и решительность. Тем не менее, риторика Путина выглядела скорее оборонительной — президент готовит страну к долгой осаде.

Владимир Путин выступал в Москве, приурочив к символической дате свое ежегодное (за вычетом прошлого года) послание Федеральному собранию, Джо Байден приехал в Варшаву, по дороге из Киева — и в России это многими было воспринято как болезненная демонстрация «безнаказанности». Почти год назад, в марте 2022-го, Байден здесь же, в Варшаве, предлагал готовиться к долгой борьбе за демократию, которая «не будет выиграна ни за дни, ни за месяцы».

Речи президентов оказались похожими — и по духу, и по стилистике. Оба обвиняли противника в развязывании войны, объясняя это стремлением того к власти, и подтверждали сохранение жестких позиций, не упоминая о возможности компромиссов и мирных переговоров. Для обоих конфликт носит глобально-исторический, цивилизационный характер (демократия и свобода против тирании — в трактовке Байдена, бездуховный глобализм против национальной идентичности — у Путина) и вдохновляется религией — к богу и метафоре «тьмы и света» регулярно обращался Байден, его оппонент и вовсе объяснял свою неприязнь к Западу искажениями священного писания, другими словами, впадением Запада в ересь.

На митинге-концерте в Лужниках на следующий день Путин, кстати, снова прибегнул к религиозным инспирациям, сообщив зрителям, что слово Отечество имеет мистическое звучание — «недаром одна из самых известных молитв начинается со слов "Отче наш"». «Отче, отец, и в этом есть что-то очень близкое каждому человеку», — рассуждал президент (будем надеяться, не намекая на себя).

«Победить Россию на поле боя невозможно», — заявляет Путин. «Жестокость никогда не сломит волю свободных и Украина никогда не будет победой для России», — парирует Байден. Один не скрывал удовлетворения от того, что беспрецедентные санкции привели лишь к незначительному падению ВВП, второй так же воодушевленно отмечал, что «энергетическое оружие» России в виде прекращения поставок газа не сработало против Европы.

Риторика российского президента оказалась заметно более оборонительной, чем ожидалось, к разочарованию национал-патриотов.

Он ничего не говорил о наступлениях ⁠непосредственно на фронте, и что важнее, не говорил ⁠о разгроме противостоящих ему сил в более широком смысле. Путинские ⁠тезисы сводились к защите — от неолиберальных ценностей, от русофобии, от информационных ⁠атак на молодежь, но всегда защите. Он подтвердил, ⁠что по-прежнему считает ⁠«территории, которые сегодня называются Украиной» «нашей страной», то ⁠есть так или иначе частью России — а значит, сохраняет претензии на все ее земли. Однако воздержался от каких бы то ни было планов по «демилитаризации» и «денацификации», как раньше. Путин не упомянул группу «Вагнер», когда благодарил военных и добровольцев. Ни Евгения Пригожина, ни Рамзана Кадырова, главных медиа-ястребов, не показали в трансляции послания. Что, кажется, резонирует с теми проблемами со снабжением боеприпасами, которые «Вагнер» начал испытывать в последнее время.

Стороны несколько разошлись в оценке целей Запада в этом конфликте. Байден, с одной стороны, тоже сводил их к обороне — от тирании и авторитаризма. Он пообещал поддерживать Украину, когда она будет защищаться, и заверил, что США и Европа не стремятся контролировать или уничтожить Россию, не планировали никакого нападения и не являются врагами для россиян. То же самое он пытался сказать и год назад. Но в то же время Байден повторил: «Мы привлечем к ответственности тех, кто несет ответственность за эту войну. И мы будем добиваться справедливости за военные преступления и преступления против человечности, которые продолжают совершать россияне», в то время как Путин никаких похожих целей не обозначил.

Эти тезисы нуждаются в уточнениях. Привлечь к ответственности кремлевское руководство вряд ли получится без полного разгрома России, в том числе на ее территории. Есть, безусловно, вариант Слободана Милошевича, выданного на суд сербскими же властями, однако и для этого потребовались и бомбардировки, и восстание.

В Вашингтоне, возможно, сценарий победы так примерно и видят, полагая, что как Сербия осталась Сербией (с потерей Косово и сохранением напряженности, но все-таки без большой войны и в целом принятой в европейское пространство), так и Россия без новоприобретенных территорий останется Россией, только не такой агрессивной.

В Москве видение схоже, но личное поражение Путина в оптике российской верхушки равно физическому уничтожению России: «Для нас [«стратегическое поражение России»] … это значит покончить с нами раз и навсегда, мы именно так все это понимаем и соответствующим образом будем на это реагировать, так как в этом случае речь идет уже о существовании нашей страны», — объясняет Путин. России без Путина в Кремле не представляют в принципе, ни окружение президента, ни он сам, и делают все, чтобы так же думали и граждане, чтобы в их воображении при слове «поражение» начинали пылать печи концлагерей. Для создания этой ассоциации Путин и повторяет непрестанно про «кресты на танках» и «эдельвейсы».

Россия без Путина описывается в максимально эсхатологических и пугающих терминах из серии «раз и навсегда», как если бы страна после этого просто провалится под землю вместе со всеми обитателями. Хотя, по большому счету,

Путин, произнося все эти угрозы и благодаря соотечественников за поддержку спецоперации, разговаривает сам с собой

— все понимают, что объяви он прямо сейчас о сворачивании операции и выводе войск, народ воспримет это как должное, а пропагандисты полетят доказывать мудрость этого решения с тем же энтузиазмом, как сейчас доказывают необходимость боевых действий (что, собственно, уже показала, например, реакция на сдачу Херсона).

Относительно России бомбардировки наподобие югославских практически невозможны, нет признаков и возможностей революции. И слова, и дела Путина в последние годы говорят о том, что малейшее «предательство» будет караться беспощадным образом, и на улицы давно некому выходить. Измениться ситуация может, видимо, только в случае настоящего, полноценного экономического кризиса, который пока не просматривается, либо смерти российского президента (при этом с совершенно смутной перспективой появления преемника с иными взглядами).

Хотя Джо Байден и говорит, что Путин «может прекратить войну одним словом, просто прекратив вторжение», это не так просто, как, может быть, кажется ему самому. Достаточно ли этого будет для снятия санкций и открытия границ? Включает ли в себя «прекращение вторжения» также и возвращение Крыма и каков план действий Киева в отношении жителей Крыма и Донбасса, лояльных России? Каким образом и Москва, и Брюссель будут замотивированы на возвращение России в Совет Европы? Если ответов на эти вопросы нет, пожелания американского президента еще далеки от мирного предложения.

Похоже, что оба президента, несмотря на внешнюю воинственность, на самом деле в тупике.

Взаимоотношения СССР/России и США никогда не забирались на такую высокую точку взаимной ненависти и лидеры не очень хорошо представляют, что делать дальше. Грозить ядерной дубиной и демонстрировать ракеты? Путин делает это давно, и сейчас он даже объявил о выходе из СНВ-3, но эти угрозы не срабатывают. Но и Байден вряд ли представляет, как «взять» Путина — на вопрос, необходимо ли будет наступать на территорию России после гипотетической военной победы на Украине, все еще нет ответа, и насколько эффективными окажутся санкции в среднесрочной перспективе, тоже неясно.

Путин готовит страну к долгой осаде, отдавая инициативу противнику (даже ядерные испытания он обещает провести только если это сделают США). Его должно успокаивать то, что Байден ни словом не обмолвился о прямом включении сил НАТО в боевые действия — речь все еще идет только о поставках вооружения, в этом смысле возможности Запада ограничены боеспособностью армии Украины. Он энергично призывает всех россиян почувствовать себя частью противостояния и убеждает их в отсутствии иного пути — Запад все равно будет видеть в вас «второсортных чужаков», настаивает он..

Теперь, по всей видимости, просто выдерживание осады, выживание вопреки, будет считаться победой — появление нового малого бизнеса и даже постройка новых дорог и школ это уже победа, говорит Путин (пока еще не чистка зубов и регулярная смена белья). Очевидно, что

победой, по этой логике, является само существование России.

Похожим образом в 1920–1930-х годах подвигом объявлялось существование советского государства; заводы и электростанции строили во всем мире, но в СССР это было не рядовым процессом, а символическим актом доказывания состоятельности. Так и сейчас все, что накапливалось в XXI веке, тратится на то, чтобы обычный ход вещей становился подвигом.

https://republic.ru/posts/107355

 Януте Лаиминга

«И врал он искренне и заблуждался честно»

Слушала выступление и думала - Sorry, кто это?

Это не речь президента России. Это речь или докладчика на заводе, или бригадира цеха.

Внимание на экран.

Итак, Путин тихим голосом, вкрадчиво, с доверчивой интонацией 25 минут оправдывался, оправдывал, объяснял, убеждал, внушал, говорил о смысле СВО, почему он начал войну и почему она нужна.

Вот основные слова, выражения, идиоматические обороты, использованные в речи Путина, при этом он ни единого раза, даже в азарте, не назвал имя президента Украины:

Украина порабощена террористами , она - страна карателей и неонацистов

Народ Украины - заложник, страдалец, расходный материал

Ответственность за войну на киевском режиме

Потуги нацистского режима Киева

Получение ЯО, чтобы уничтожить Россию.

Играют краплеными картами

Режим решил прикрыться зонтиком НАТО, НАТО против мира,

НАТО развязало войну, а не Россия

Выпустило джина из бутылки, открыло путь фашизму

У ВСУ руки по локоть в крови

Черта лысого им, а не Донбасс

Педофилия в Украине, однополые браки - это не лечится

Охота на ведьм

Волчьи повадки

Мы защитили граждан... мы развиваем страну...мы поддерживаем всех... снижается инфляция, не то, что в ЕС и в Штатах.... нет спада ни в чём и нигде, не то, что в ЕС и в Штатах... з/п растут, не то, что в ЕС и в Штатах... бюджет - профицитный, не то, что в ЕС и в Штатах.

Наших партнеров в мире большинство...мы знаем...мы можем... мы умеем... мы - вперед, мы - новые рубежи, дороги - супер, газификация - ура...здравоохранение - прекрасно... образование - класс... ЖКХ - запущено , но не все сразу... безработица - вниз..

з/п - вверх.

Все зашибись!

Рыночные отношения и частная собственность, экономика, ориентированная на Запад - это плохо.

Извлечение моментальной прибыли нашими бизнесменами - это плохо.

Тратить деньги на виллы и яхты, а не в страну - это плохо.

Образ запада - это плохо.

Жить за рубежом, обучение детей за рубежом - это плохо.

А хорошо - это быть со своей родиной, вкладывать деньги в страну, а не в Европу и с ФК .

Тут Путин вспомнил слова Столыпина про Россию.

Все захлопали - Путин всплакнул.

Зал встал в едином порыве, подхватив с собой старика Миллера, Сечина, Лаврова, несчастную Матвиенко и других.

Единственное, что делало выступления Путина более - менее смотрибельным - это возможность рассмотреть лица присутствующих. Оператор, похоже, знал об этом и показывал их по времени больше, чем виновника события.

Внимание на экран.

У Матвиенко был испуганный взгляд, просящее и рыдающее выражение лица, она понимала, что пока Путин у власти, не видать ей ни своей виллы в Италии, ни Роллс Ройса в ее славном гаражике, куда вложено немало денег. Просто она не доживет.

Патриарх Кирилл, поглаживая свою бороду и крест, глумливо улыбался.

Ему вторил Володин, руки которого будто искали что - то или кого - то на своих круглых и сочных коленках..

После пластической операции Голикова получила такое выражение лица, как будто ей 15 лет, а ее привезли в этот паноптикум. С этим выражением она сюда приехала и уехала.

Медведев витал в облаках.

Лаврова показали не единожды, от чего его лицо все больше оплывало вниз и он все больше походил на родственника Собчак.

Все выступление Путин врал, фантазировал, опять врал и сам от этого все больше заводился, как импотент от своих воспоминаний бурного прошлого

- Абрам, кем ты был в молодости?

- Я был членом суда

- Ах, молодость, молодость - членом сюда, членом туда.

Всем спасибо. Все свободны.

P.S. Слушала выступление и думала - Sorry, кто это?

Это не речь президента России. Это речь или докладчика на заводе, или бригадира цеха.

Или у Путина раздвоение личности, причем один - типичный сталинист, который против олигархов и частной собственности, при этом открыто говорит об этом.

Или он демонстрирует полное дистанцирование от своего окружения.

Для чего? https://www.facebook.com/profile.php?id=100040188493237

 «Как мы до ТАКОГО дожили?!»

 Казанская учительница опубликовала открытое письмо президенту России, в котором описала беспросветную жизнь своей семьи.

 Меня зовут Ирина, я живу в Казани, мне 37 лет. Всю жизнь я работаю в школе, моя зарплата считается высокой для профессии - 25 т.р.. Мой муж строитель, и у него стаж больше моего, он зарабатывает не всегда стабильно. Сейчас примерно 40 т.р. бывает. У нас трое мальчиков, все школьники. С большим трудом мы четыре года назад взяли в кредит трехкомнатную квартиру в микрорайоне Светлый, платить нам еще 11 лет, ежемесячно по 20 т.р. В этом году, я со всей неотвратимостью поняла, что я страшно устала так жить. День за днем, необходимость выживать, работать на износ, забирает у меня, моего мужа, у тех кто меня окружает - таких же учителей, все жизненные силы. Остаться на улице с детьми - это реальная перспектива для моей семьи. Муж все реже находит стабильные заработки, его товарищи, наши семьи, все чаще попадаются на обещания нечестных работодателей. Обман повсюду, если даже заплатят, то не все. И это проблема не только частного сектора, но и государственных предприятий. Вся страна в судах, все “выбивают” долги. У партнеров, у клиентов, у друзей, у родных матерей и детей… Как мы до ТАКОГО дожили!? У нас в семье никто не пьет и не курит, мы с мужем всю жизнь трудимся как успеваем. Я после школы, все свободные часы отдаю репетиторству, иначе нам не хватает. Он берется за любую работу, и самую тяжелую с бетоном и кладкой. Но сколько же можно так жить? Я хочу спросить нашего президента и его друзей, Вы понимаете, что вы сделали с нашим народом!? Сверхприбыли, сверхбогатства, которые вы себе присвоили, превратив наше государство в отсталую провинцию. Наша экономическая модель сегодня еще архаичнее советского гос\плана. Что вы называете рыночными отношениями? Чуть больше двух трех десятков банков, которые вам принадлежат? Авиакомпании и железные дороги, которые тоже контролирует ваша семья, крупнейшие рынки, которые диктуют нам цены на ВСЕ и тоже вам принадлежат. Где скажите рыночные отношения, если все работы распределяют в мэриях? Вы зачем доверили им наши деньги, вы кого поставили проверять бизнесменов!? Тех, кто ни разу не произвел в своей жизни ничего. Мои дети никогда не были за границей, мы живем в самом неблагополучном экологическом районе города, я много лет не могу себе позволить маникюр в салоне. В прошлом году мы занимали деньги в банке, чтобы собрать мальчиков в школу, мы за эти деньги рассчитывались дольше, чем эти вещи им прослужили. За что вы так с нами, с нашим народом? Я смотрю сколько каждый год прибавляется детей, ваши благодарные граждане рожают новые и новые поколения рабов. Люди даже не понимают, что все в этой стране - это ваш бизнес, сама Россия - это ваш доходный кусок. Завтра вы заберете моих мальчиков в свои казармы, защищать вашу корпорацию РОССИЯ, ваши земли, банки, энергокомплексы, нефть и все остальное. Ведь даже все красивые здания в моем городе забрала ваша семья. Я не хочу видеть своих детей такими же рабами, какими стали мы - их родители. Я не хочу видеть их в ваших мраморных кабинетах, чтобы они не потеряли там совесть, я не хочу видеть их в полиции, чтобы они не превратились в бандитов! Но я не нахожу этому выхода никакого! Зачем, чему их учить в каком институте их научат жить достойно среди воров. Я учитель, у меня богатый внутренний мир, я хочу радоваться своей профессии, своей семье, но я накопила столько отчаяния, усталости и безверия, что уже разучилась отдаваться радости. Марина Цветаева за несколько дней до гибели писала заявление, чтобы ее приняли посудомойкой. Ее не взяли, и потом она покончила с собой. Но это был 1941 год! Я не вижу никаких очевидных перспектив для своей бедной страны, для таких как мы. Наша участь жалкая и убогая. Я не помню ни одного такого года, когда надежды совсем не было. Всегда что-то питало во мне веру и надежду на будущее. Теперь только тьма. ПУТИН останови эту чуму из воровства и вседозволенности! Разгоняй все эти фонды, мэрия, корпорации свои и своих дочерей-зятей, верните людям наворованное, дайте нам жить достойно!

https://www.youtube.com/watch?v=vIGtxGXtMq4&t=4s
 https://fishki.net/anti/2697555-uchitelynica--prezidentu-kak-my-do-takogo-dozhili.html

23 ДЕКАБРЯ 2021

От Сталина до Путина 

Как Кремль и Церковь помогают друг другу укреплять власть и увеличивать влияние

Русская православная церковь помогает Кремлю решать многие задачи: заполняет идеологический вакуум, поддерживает русское влияние в соседних странах и даже помогает в военных операциях. Взамен РПЦ получает защиту от «конкурентов», субсидии и возможность заниматься бизнесом с многомиллиардными оборотами. Republic рассказывает, как устроена «симфония Церкви и государства» в России XXI века

Дарья Провоторова

«В США выехал агент "Святослав". Святослав в целях опровержения злобной пропаганды о положении церкви в СССР провел ряд пресс-конференций, имел встречи с некоторыми видными церковными деятелями США, а также нанес визит генеральному секретарю ООН» — значится в архиве Пятого управления КГБ, материалы которого были опубликованы в начале 90-х в одной из самых популярных газет, «Аргументах и фактах». Из этих документов выяснилось, что высшие иерархи РПЦ МП десятилетиями тесно сотрудничали со спецслужбами и имели оперативные клички. Как утверждалось, митрополит Киевский Филарет оказался агентом «Антоновым», архиепископ Климент — агентом «Топаз», покойный митрополит Никодим (Ротов) — «Святославом», патриарх Алексий II — «Дроздовым», а нынешний патриарх Кирилл (Гундяев) значился как агент «Михайлов».

Сегодня, после двух десятилетий поддерживаемой государством патриотической кампании, Русская православная церковь резко увеличила свое присутствие в общественной сфере: школах, университетах, кинотеатрах и медиа. Деятельность Церкви распространяется и на космодром Байконур, и на Российскую антарктическую станцию, и на Главный штаб Ракетных войск стратегического назначения. Как церковь, которая еще недавно была местом, где люди пытались спрятаться от лицемерия советского строя, стала одной из идеологических опор действующей власти? И было ли иначе?

Церковь в СССР

В истории России Церковь ⁠всегда играла особую роль, с ней было тесно ⁠связано становление нашей государственности и развитие культуры. Глубокий атеизм ⁠советского общества был скорее плодом воображения пропаганды: перепись 1937 года, проводимая ⁠после двух десятилетий антирелигиозных кампаний и в условиях Большого ⁠террора, показала, что 56,7% населения так и не отказались от веры в Бога. И это несмотря на серьезные изменения, которые пережила Церковь с приходом к власти большевиков.

Еще ⁠в 1927 году Церковь по сути перешла под ⁠контроль чекистов: в их ведении тогда оказался как подбор кадров, так и внутреннее управление, содержание литургических текстов и даже порядок совершения таинств. Существует мнение, что действующий тогда глава Церкви, митрополит Сергий, пытался таким образом спасти ее от уничтожения. Позднее против такого объяснения выступали видные священники, в том числе Глеб Якунин и Николай Эшлиман, открыто заявляя, что митрополит Сергий своим приспособленчеством ничего не спас и притеснения верующих не сбавляли темп. В любом случае, к 1937 году на свободе оставались всего три епископа, числившиеся, впрочем, как штатные сотрудники НКВД.

К 1940 году в стране оставалось не более 350 действующих храмов, в которых служили менее 500 священнослужителей. Отчасти Церковь играла роль декорации для Запада, чтобы режим не выглядел слишком уж богоборческим. Это помогало налаживать отношения с союзниками. Кроме того, после войны Сталин планировал взять под контроль православные балканские страны и Ближний Восток, и тут режиму также было необходимо содействие Церкви. В этих реалиях, на базе сохранившихся осколков сергианской церкви, в 1943 году возникла РПЦ — Русская православная церковь. Можно сказать, что РПЦ была лишь частью государственной машины, контролировалась чекистами, а многие священники являлись сотрудниками НКВД. Послушная и полностью подконтрольная Церковь должна была, по замыслу Сталина, стать одним из рупоров советской пропаганды и инструментом в проведении агентурной работы за рубежом.

Но, вне зависимости от целей Сталина, для миллионов советских граждан, сохранивших веру в Бога, частичная реабилитация религии большевистским государством означала определенную либерализацию духовной жизни. Кроме того, создание РПЦ пришлось на тяжелейшие годы войны, когда люди нуждались в дополнительной моральной поддержке, которую могла дать Церковь.

С течением времени симбиоз РПЦ и государства становился все более тесным: давление на религию постепенно ослабевало, а общественный интерес к церкви рос. Во время правления Михаила Горбачева Церковь получила еще больше свободы: Церкви стали повсеместно возвращать отнятые у нее храмы, постепенно улучшалась сфера защиты прав российского духовенства, либерализовался режим контроля над религиозной жизнью, а тысячелетие Крещения Руси отпраздновали на государственном уровне. Уже в 1990 году Церковь была самым авторитетным институтом: согласно опросам, ей доверяли 67% граждан — и это после 70 лет государственного атеизма. Однако стать независимой РПЦ так и не смогла.

После развала Советского Союза в новой России царила идеологическая пустота. Старые идеалы и ценности исчезли, а новые еще не успели выработаться. Именно в этом состоянии идеологической неразберихи страна перешла в руки Владимиру Путину, назначенному в 1998 году директором ФСБ, а позднее занявшему пост президента Российской Федерации. В основе новой Концепции национальной безопасности, утвержденной в январе 2000 года, уже тогда пророчески лежало «духовное обновление России», а новый глава государства с самого начала заявлял, что планирует «бороться за сохранение географического и духовного положения».

Превращение Русской православной церкви в центральную идеологическую опору нового режима было призвано не только заполнить образовавшуюся идеологическую пустоту. Словно универсальный швейцарский нож, РПЦ можно было использовать для решения множества задач, от расширения влияния на международной арене и в странах ближнего зарубежья до установки идеологического контроля внутри страны.

Крест на бизнесе

«Ведь рука-то человеческая так устроена: к себе, к себе, к себе. Купили один костюм — хорошо, давай второй; купили один дом — хорошо, но если появляется возможность второй, давай второй. У тебя появилась возможность мотоцикл купить — хорошо, но лучше с коляской. С коляской купил — теперь давай машину, машину купил — можно вторую, верно? ‹…› Уровень потребления, обеспечивая человеческое достоинство, должен быть разумным. И вот эту разумность ничто не может определить, кроме нравственности», — говорил будущий патриарх Кирилл в 1989 году.

Русская православная церковь живет не только на пожертвования прихожан. По сути, РПЦ — это гигантская корпорация со своими расходами и доходами. Патриарх Кирилл часто ругает страшные 90-е, однако именно тогда нынешний глава Церкви завоевал положение, позволившее ему занять патриарший престол. Еще до вступления на пост личное состояние Кирилла журналисты «Московских новостей» оценили в $4 млрд (впрочем, достоверность оценки под вопросом).

Начало бизнесу Владимира Гундяева было положено в 1992–1994 годах — именно тогда Церковь научилась самостоятельно зарабатывать. В то время почти все сферы церковной деятельности замкнул на себе Отдел внешних церковных связей (ОВЦС; до августа 2000 года — Отдел внешних церковных сношений), призванный, согласно главе XIV Устава РПЦ, осуществлять юрисдикцию над церковными учреждениями в дальнем зарубежье. Именно его коммерческий директор, протоиерей Владимир Верига, стал вице-президентом новой финансово-торговой группы «Ника». Имея официальный статус закрытого акционерного общества, «Ника» инициировала новый этап в российском церковном бизнесе. Компания, управлявшая церковной собственностью, занялась также и более светскими делами, активно перепродавая товары: от хозтоваров и продовольствия до одежды и обуви. С марта 1993 года она стала ежемесячно передавать в ОВЦС доход в $2–3 тысячи (таковы официальные цифры).

Год спустя и при правительстве РФ, и при ОВЦС одновременно появились комиссии по гуманитарной помощи: первая решала, какую помощь можно освободить от налогов, а вторая ввозила эту помощь по церковной линии. Большая часть помощи, освобожденная от налогов, распространялась по рыночным ценам через обычные торговые сети. По данным правительственной комиссии по гуманитарной помощи, только в 1996 году ОВЦС ввез в страну около 8 млрд сигарет. Невиданному успеху православного сигаретного бизнеса не помешал даже тот факт, что в этом самом православии курение традиционно считается грехом.

«Ника» не была единственной структурой Церкви, занимавшейся экспортно-импортными операциями. Отдел внешних церковных связей также выступил учредителем ряда структур, в том числе коммерческого банка «Пересвет», АО «Международное экономическое сотрудничество» (МЭС), АО «Свободное народное телевидение». В середине 90-х МЭС было главной финансовой артерией патриархии, компания экспортировала 8,5% всей российской нефти, а в 1997 году, по информации The New Times, ежегодный оборот компании составил более $2 млрд.

В сферу интересов Русской православной церкви входят одежда, ювелирные украшения, отели, недвижимость, сельское хозяйство и ритуальные услуги. Согласно базе СПАРК, патриархия является совладельцем компании ЗАО «Православная ритуальная служба». Сейчас компания закрыта, однако действует ее дочерняя фирма — ОАО «Ритуальная православная служба». Всего, согласно Росфинмониторингу, к февралю 2021 года в России зарегистрировано 1962 юрлица, единственным учредителем которых является РПЦ, и только 776 из них занимаются производством религиозной продукции. С экономической точки зрения Русская православная церковь представляет собой гигантскую корпорацию, объединяющую десятки тысяч самостоятельных или полусамостоятельных субъектов. Ими в том числе являются каждый приход и монастырь. Прибыль Церкви не облагается налогами, притом что, по данным РБК, только в 2014 году она составила 5,6 млрд рублей. Как именно тратит свои деньги РПЦ, практически неизвестно. Сама Церковь говорить о деньгах не любит и делает это крайне редко.

В 2012–2015 годах РПЦ и связанные с ней структуры получили из бюджета и от государственных организаций минимум 14 млрд рублей. Например, среди крупных получателей контрактов на сайте госзакупок — церковно-научный центр «Православная энциклопедия», издающий одноименный фолиант в 40 томах под редакцией патриарха Кирилла. Только в 2019 году государственные организации потратили 94,17 млн рублей на закупку этого издания. Всего же с 2011 года структуры Русской православной церкви получили из бюджета 607,4 млн рублей по госконтрактам на поставки таких энциклопедий.

В 2019–2020 годах на «поддержку некоммерческих организаций в сфере духовно-просветительской деятельности» было потрачено более 1,47 млрд рублей в виде субсидий из федерального бюджета. Организации, связанные с РПЦ, регулярно получают субсидии через Федеральное агентство по делам национальностей. По данным СПАРК, за период с 2016 по 2019 год таким образом было выделено 4,55 млрд рублей. В 2018 году не меньше 47 организаций, аффилированных с РПЦ, получили президентские гранты на общую сумму более 55 млн рублей, следует из информации на сайте Фонда президентских грантов. Среди них — религиозные общественные организации, монастыри, приходы и епархии. Так, приход храма Святых новомучеников российских в Смоленске получил 2,2 млн рублей, а якутская епархия — 2,5 млн рублей. Самый крупный среди этих НКО грант, в 10 млн рублей, выиграла организация РПЦ «Милосердие», помогающая бездомным.

Особенно симпатизирует Церкви мэрия Москвы. За время правления Сергея Собянина прямые субсидии РПЦ из бюджета Москвы выросли в десятки раз: именно при действующем мэре столица стала помогать РПЦ намного больше, чем при его предшественнике, Юрии Лужкове. Например, стартовал проект строительства 200 храмов (который, судя по заявлениям мэрии, планируют с размахом перевыполнить), а сама Церковь начала получать поддержку на самые разные нужды: от проведения православных фестивалей до закупки церковной утвари для ее зарубежных приходов.

За 10 лет только на прямые субсидии Церкви из столичного бюджета ушло более 1,2 млрд рублей, подсчитали журналисты. Так, в 2012 году городские власти поддержали идею о создании сети приютов для паломников и обещали безвозмездно выделить Церкви земельные участки и провести коммуникации. Спустя девять лет приютов в столице так и не появилось, однако РПЦ владеет в Москве тремя гостиницами на 450 номеров: «Университетской», «Покровской» и «Даниловской». Как писали «Открытые медиа», эти гостиницы практически не отчитываются о своей деятельности, оплату за услуги часто проводят как пожертвования, а власти столицы полностью освободили имущество религиозных организаций от уплаты налогов.

Давление на конкурентов

«Священник не имеет права заниматься политикой, и это неслучайно — именно для того, чтобы оставить священнику право и возможность быть для всех авторитетом: и для правых, и для левых, и для формалов, и для неформалов. Что будет, если я вовлекусь в политическую борьбу, займу одну из точек зрения, буду отстаивать какую-то конкретную политическую концепцию? Каково будет отношение ко мне людей, которые разделяют другие политические взгляды и другую политическую концепцию? Но я ведь и для них должен быть отцом, и для верующих, и для неверующих, и для правых, и для левых, и сердце мое должно быть и разум мой должен быть открыт для всех», — говорил Кирилл (Гундяев) в 1989 году.

Сотрудничество Кремля и Русской православной церкви не было улицей с односторонним движением. Несмотря на то, что РПЦ продолжала доминировать в качестве главного игрока на религиозном поле России, провозглашение религиозных свобод после распада СССР спровоцировало как появление новых религиозных организаций, так и усиление старых. Так, стала более заметной РПЦЗ, Русская православная зарубежная церковь — основная моральная, каноническая и административная альтернатива Московскому патриархату в ХХ веке. Новые игроки на некогда пустом идеологическом ландшафте страны воспринимались РПЦ как угроза ее гегемонии. В таких условиях руководство Церкви выбрало уже протоптанную дорогу — дорогу опоры на власть.

Подобно тому, как церковная политика поддерживала политику правительства, политика правительства также все больше благоприятствовала Церкви. Архиерейский собор 1994 года дал определение «псевдохристианским, тоталитарным сектам и деструктивным культам», «неприемлемым для России». Именно оно стало четким ориентиром для власти, приведшим к гонениям, которые мы можем наблюдать и сегодня. Так, были внесены изменения в закон о религии 1997 года, согласно которому все религиозные организации должны уведомлять власти о своем существовании и деятельности. Федеральный закон 374-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму"», известный также как «закон Яровой», коренным образом изменил облик религиозной деятельности в России. Преследование людей за миссионерскую деятельность, полицейские облавы на молитвенные собрания, изъятие религиозной литературы, изгнание проповедников, арест членов религиозных общин — все это сюжеты, заставляющие вспоминать самые темные периоды истории нашей страны.

Один из самых тяжелых ударов пришелся на Свидетелей Иеговы (организация объявлена экстремистской и запрещена на территории России) — международной религиозной организации, основанной как «Общество исследователей Библии» в 1872 году. Она легально существует в 240 странах и насчитывает более 8 млн последователей во всем мире. В 2016 году, согласно последнему доступному отчету на сайте организации, в России проживали 171 828 «свидетелей». Ее последователи платят налоги и продвигают многие традиционные социальные ценности, отстаиваемые как Русской православной церковью, так и Кремлем.

Тем не менее именно они стали одной из главных мишеней для государственных репрессий, а с 2017 года были запрещены в России. Именно Свидетели Иеговы (организация объявлена экстремистской и запрещена на территории России) открывают официальный список «тоталитарных сект и деструктивных культов», утвержденный уже упомянутым Архиерейским собором 1994 года. За четыре года, прошедшие после принятия «закона Яровой», было вынесено 130 приговоров, 55 верующих получили реальные сроки, более 70 — условные. Правозащитный центр «Мемориал» (признан Минюстом иноагентом) считает политзаключенными 87 членов организации.

«Проблема» с усиливающейся РПЦЗ была решена еще во время первого срока Владимира Путина. Уже осенью 2003 года президент связался с митрополитом Лавром, главой Русской православной зарубежной церкви, с предложением о примирении между Церквями. «Если я не подпишу унии, меня убьют», — говорил Лавр в частных беседах. Предложение было принято, и в мае 2007 года был подписан «Акт о каноническом общении». Поскольку эта идея слишком явно противоречила всей идеологии и историческому пути РПЦЗ, к моменту «воссоединения» она подошла в сильно уменьшенном виде: с 1995 по 2007 год от нее отделялись епархии и приходы, не желавшие подчиняться Московской патриархии, в том числе российские приходы, образовавшие позднее Российскую православную автономную церковь. Слияние поставило под контроль Москвы миллион членов церкви в 30 странах — только в США это включало сеть из 323 приходов и 20 монастырей. Вскоре Кремль начал возвращать церковные здания в западных странах, что привело к множеству судебных дел, например, в Нью-Джерси, Биаррице, Ницце и Лондоне.

Политические изменения в первые несколько лет пребывания Кирилла на посту патриарха помогли РПЦ укрепить свои позиции и постепенно почти полностью вытеснить конкурирующие религиозные группы. В 2010 году парламент принял закон о возвращении религиозным организациям собственности, конфискованной государством в советские времена. Летом 2009 года президент Дмитрий Медведев, подчеркнув важность религиозного компонента образования, заявил о необходимости провести в 18 регионах эксперимент по преподаванию основ религиозной культуры. Распоряжение правительства РФ №ВП-П44–4632 разрешило религиозное образование в государственных школах, запрещенное законом 1992 года, и проложило путь появлению модуля православия, введенного уже в 2012 году. Этот шаг позволил РПЦ не только укрепить свое положение в обществе, но и эффективнее пропагандировать мифический идеал русской национальной идентичности, поразительным образом совпадающий с идеалом Кремля.

 Церковная геополитика

Церковная геополитика достигла пика, когда политические мифы о Святой Руси, Третьем Риме и цивилизационной роли России стали прикладными понятиями, составляющими общественно-политический дискурс. Русская православная церковь идет в ногу с Кремлем и фактически служит достижению его целей. Владимир Путин часто упоминает РПЦ в своих публичных выступлениях, отводя ей намного более видное место в политической жизни страны, чем его предшественники.

Объявив себя защитником традиционной морали и воином в культурной войне, президент нелестно отзывается о нетрадиционных сексуальных отношениях, противопоставляя им «традиционную семью» и «разумный консерватизм». Но кажется, что за позированием для литургического календаря и посещением рождественских служб скрывается попытка оправдать духовностью свои собственные действия на международной арене и дискредитировать влияние Запада как в России, так и в ряде стран Восточной Европы.

Согласно исследованию Pew Research, в девяти соседствующих с Российской Федерацией странах — Молдове, Армении, Грузии, Сербии, Румынии, Болгарии и Беларуси — более 70% населения определяют себя как православные. Эти цифры совпадают с пророссийскими настроениями: в девяти бывших советских республиках, за исключением Украины, более половины опрошенных согласны с утверждением «сильная Россия необходима для уравновешивания влияния Запада».

Авторы исследования подчеркивают: «Любые православные христиане выражают пророссийские взгляды. Православная идентичность тесно связана с национальной идентичностью, чувством гордости и культурного превосходства, поддержкой связей между национальными церквями и правительствами и взглядами на Россию как на оплот против Запада». В стремлении усилить свое влияние в этих странах Кремль устанавливает точки соприкосновения между Россией и Восточной Европой и усиливает различия, которые Восточная Европа может иметь с Западом, особенно по мере того, как он все больше отдаляется от этих самых «традиционных ценностей».

Еще в 2007 году министр иностранных дел Сергей Лавров говорил, что Церковь и Кремль, в том числе МИД, «работают рука об руку». «У нас много совместных проектов», — отмечал он. И действительно, еще в 2009 году, до «Крымской весны», патриарх Кирилл совершил турне по Украине, много говоря об «общем наследии» и «общей судьбе» двух стран. Как выяснила «Медуза» (внесена в реестр иностранных агентов Минюста РФ), по приглашению Министерства обороны священники Русской православной церкви приняли участие и непосредственно в присоединении Крыма. Священнослужители уговаривали украинских военных сдаться новым властям. И у них это получилось: практически все крымские военные сложили оружие.

Проповедь, которую вели крымские священники Московского патриархата в воинских частях, украинский архиепископ Климент называл «идеологической подрывной работой». Когда настал час икс, священники Московского патриархата оказались на территории частей с проповедями о любви и дружбе: «Вы не имеете права стрелять, потому что перед вами ваши русские братья и на вас окажется их кровь, — рассказывал Климент. — По сути, они откровенно склоняли солдат к предательству и деморализовали своими проповедями украинскую армию».

Именно общей религиозной и культурной историей Владимир Путин пытался обосновать свои действия в 2014 году: «Все в Крыму говорит о нашей общей истории и нашей гордости. Это место древнего Херсонеса, где крестился князь Владимир. Его духовный подвиг по принятию православия предопределил общую основу культуры, цивилизации и общечеловеческих ценностей, объединяющих народы России, Украины и Беларуси».

В 2018 году Русская православная церковь прервала общение с Константинопольским патриархатом в связи с «антиканоническими действиями Константинопольского патриархата, вступившего в общение с раскольниками на Украине и посягающего на каноническую территорию Русской православной церкви». Решение Константинопольского патриархата по предоставлению автокефалии Украинской церкви было ударом по Владимиру Путину, для которого РПЦ стала символом сферы влияния Москвы в ближнем зарубежье. Министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал действия константинопольского патриарха провокацией, поддерживаемой Соединенными Штатами. Владимир Путин на ежегодной пресс-конференции назвал учрежденную в Украине православную церковь «раскольнической церковью стамбульского прихода» по «подсказке из Вашингтона».

Церковь также полностью поддерживала решение Кремля о вмешательстве в Сирию. РПЦ сформулировала Кремлю проблему «преследуемых христиан», изобразила вмешательство в концептуально-духовном плане и представила его как реализацию роли русской цивилизации — Третьего Рима, покровительствующего гонимым христианам.

Церковь и война

Церковь сыграла важную роль в усилении милитаризации российского общества. В то время как на Западе церковь традиционно подчеркивает необходимость содействия миру и разоружению, Русская православная церковь занимает иную позицию и активно поддерживает разработку новых вооружений.

Летом 2009 года патриарх Кирилл посетил северную верфь в Северодвинске, поднялся на борт атомной подводной лодки и подарил экипажу икону Девы Марии. Глава РПЦ сказал, что обороноспособность России должна подкрепляться православными ценностями. При президенте Владимире Путине такие практики, как благословение ядерного оружия и окропление святой водой ракеты С-400 во время церемонии, транслируемой по федеральному телевидению, стали обычным явлением. По всей России на военных базах есть свои церкви и часовни.

Законодательство запрещает создание и деятельность в Вооруженных силах религиозных организаций. Статья 4 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» также запрещает должностным лицам Вооруженных сил использовать свои служебные полномочия для формирования того или иного отношения к религии. Такая же норма содержится в статье 8 федерального закона «О статусе военнослужащих».

Тем не менее символом слившихся в единое целое Церкви, власти и армии стало строительство гигантского собора Воскресения Христова в подмосковном парке «Патриот». Строительство храма в том числе призвано демонстрировать религиозную сторону культа Великой Победы. Это величественное сооружение обещали строить исключительно на пожертвования, однако из бюджета столицы все равно выделили 3 млрд рублей: 2 млрд дала Москва, еще 950 млн — область. Все строительство обошлось минимум в 6 млрд рублей — именно столько на сайте госзакупок в прошлом году насчитали журналисты.

Новый армейский собор украшен фресками с изображением военных сцен, в том числе советских времен, а над проектом работали тысячи рабочих, поддерживаемых оборонными фирмами, такими как компания «Калашников». Сам храм полон знаковых отсылок: как заявляется, диаметр главного купола — 1945 сантиметров, а малого купола — 1418 сантиметров (отсылка к количеству дней Великой Отечественной войны). Ступени, сделанные из немецкой трофейной техники, также символичны: в материалах федеральных медиа фигурировала идея о том, что каждый, входящий в храм, станет «попирать ногами» вражеское оружие. Однако немало людей отреагировали на это как на проявление язычества.

Изначально предполагалось, что на главных мозаиках храма будет присутствовать Владимир Путин, но позднее строители храма отредактировали мозаики, убрав вызвавшие бурные споры изображения президента, министра обороны Сергея Шойгу, губернатора Крыма Сергея Аксенова и других российских чиновников. Декораторы внесли и еще одну правку в эту мозаику: вызвавший отдельные нарекания лозунг «Крым наш» на изображении плаката слева внизу они заменили на нейтральное «Мы вместе». С одной из мозаик, посвященной победе в Великой Отечественной войне, также исчез портрет Сталина. Его заменили на плакат «Водрузим над Берлином знамя победы».

Это лишь немногие из примеров взаимных объятий Церкви и армии. В то время как Путин сравнивал религию с ядерным щитом, Кирилл называл ядерное сдерживание защитой «традиционных ценностей» России. Взгляды кремлевского и церковного лидеров, кажется, полностью совпадают.

Храмов все больше, верующих все меньше

РПЦ — это еще и мощная девелоперская корпорация. Патриарх Кирилл заявлял, что ежедневно в России открывается по три церкви: такими темпами возведения недвижимости не могут похвастаться крупнейшие застройщики страны. К началу 2009 года в стране действовало 29 263 прихода, а в начале 2019 года — 38 649.

При этом россияне все меньше ходят в церковь. За последние 30 лет доверие к церкви упало почти на 30%, число атеистов за последние четыре года выросло в два раза и достигло 14%. Тогда как 63% россиян называют себя православными, только 2% из них соблюдают посты и лишь 13% посещают церковь хотя бы раз в месяц. Опрос фонда «Общественное мнение», проведенный в 2014 году, показал, что патриарх Кирилл является моральным авторитетом лишь для 1% россиян, как Рамзан Кадыров, Владимир Соловьев или Владимир Познер. Заметного укрепления морали и нравственности в стране тоже не произошло — Россия занимает одни из самых высоких мест в мире по количеству разводов, самоубийств, абортов, случаев заболевания алкоголизмом, наркоманией и ВИЧ на душу населения.

Конечно, в РПЦ есть свои истинно верующие, преданные священники и монахи. Есть миряне и клирики, которые выступают с гуманистических позиций и иногда даже оппонируют власти, взывая к человеколюбию. Например, в сентябре 2019 года 182 православных священника и церковных сановника подписали открытое письмо, в котором потребовали пересмотреть приговоры, вынесенные ряду протестующих, арестованных во время митингов. Но подобные инициативы можно назвать исключением. Кремль использует РПЦ для достижения своих политических целей на глобальном уровне, в том числе с помощью русских православных общин и общественных религиозных организаций, расположенных в разных странах, а также для усиления власти внутри страны. РПЦ же, в свою очередь, идеально встроилась в существующую вертикаль власти и старается выжать максимум из этого взаимовыгодного сотрудничества.

Лишь в последние годы в этих взаимоотношениях наметилась трещина, связанная с пандемией коронавируса. В самой церкви возникло течение конспирологического фундаментализма, приверженцы которого верят в рукотворный характер пандемии, зачастую выступают против вакцинации и введения QR-кодов. Конспирологические оценки пандемии звучат не только из уст осуждаемых «отступников» вроде бывшего схиигумена Сергия, но и от официальных органов — например, от Всемирного русского народного собора, который возглавляет патриарх Кирилл. Это идет вразрез с интересами государства, которое надеется скорее победить пандемию, привив как можно больше россиян. В самой церкви пока нет единого мнения по поводу вакцинации и QR-кодов, от иерархов по этому поводу звучат противоречивые оценки.

Патриарх Кирилл вряд ли будет конфликтовать из-за эпидемических мер с Кремлем. «Неуместными и греховными являются рассуждения о вакцинации и присвоении в связи с ней QR-кодов как о будто бы печати антихриста. Грехом является и сеяние паники», — предупредил он верующих на ежегодном собрании Московской городской епархии 22 декабря. Но не возникнет ли в таком случае внутрицерковной оппозиции самому патриарху? https://republic.ru/posts/102673

Богослов Андрей Кураев о том, во что превратилась РПЦ во время войны и как может измениться после нее

«Они считают, что с Богом у них есть договоренность» 

Фарида Курбангалеева

Патриарх Кирилл в своих проповедях оправдывает войну и обещает российским солдатам отпущение грехов. Священнослужители, которые отказываются поддерживать политику РПЦ, подвергаются репрессиям. В этой ситуации как духовенство РПЦ, так и прихожане оказываются перед непростым выбором — стоит ли идти в Церковь, где приветствуется поддержка войны и наказывается желание остановить кровопролитие...: https://republic.ru/posts/111168?

 Декларация об учении о «Русском мире»

«О мире всего мира, благостоянии святых Божиих церквей

и соединении всех, Господу помолимся.»
(Божественная литургия)

---

13 марта 2022 года 

Российское вторжение в Украину, начавшееся 24 февраля 2022 года, является угрозой исторической значимости для народа, принадлежащего к православной христианской традиции. Кроме того, большую тревогу вызывает то, что высшие иерархи Русской православной церкви отказались назвать вторжение — вторжением, вместо этого ограничившись расплывчатыми заявлениями о необходимости сохранения мира в свете «событий» и «военной операции» в Украине, подчеркивая в то же время братские отношения украинского и русского народов, составляющих вместе «святую Русь», возлагая вину за агрессию на враждебный «Запад», и даже требуя от своих общин молиться словами, которые по сути выражают поддержку военным действиям.

Поддержка, которую многие иерархи Московского Патриархата оказали войне президента Владимира Путина против Украины, укоренена в тоталитарной по своему характеру разновидности православного этнофилетического религиозного фундаментализма, известной под названием «Русский мир». Это лжеучение оказалось привлекательным для многих членов Православной Церкви, и даже было подхвачено крайне правыми политическиими течениями, а также католическими и протестантскими фундаменталистами…:

https://publicorthodoxy.org/ru/2022/03/13/10845/

 Лаборатория. Как сотрудники НИИ-2 ФСБ занимаются отравлением активистов, журналистов и общественных деятелей

https://theins.ru/investigations/otraviteli-iz-fsb

Путинизм — это не фашизм, а клептократия с ненавистью к Украине и имперским ресентиментом.

Политолог Антон Шеховцов о том, что роднит Путина и Милошевича

21/08/2022

Ксения Гулиа

Построенный в России политический режим после 24 февраля 2022 года все чаще называют фашистским. О том, что путинский режим соответствует симптомам фашизма, говорит профессор Йельского университета, автор книг о фашизме, тоталитаризме, истории Европы Тимоти Снайдер. В Украине уже устоялся термин «рашизм». Правомерно ли ассоциировать режим Путина с фашизмом? Этот вопрос мы зададим политологу, специалисту по ультраправым движениям Антону Шеховцову.

Россия — фашистское государство? Отвечает политолог, специалист по ультраправым Антон Шеховцов

Ксения Гулиа: Антон, здравствуйте.

Антон Шеховцов: Здравствуйте.

Предлагаю сначала разобраться с терминами. Слово «фашист» сейчас в основном используют как ругательство и как политическое оружие. Так ведет себя российская госпропаганда, которая бесконечно называет «фашистами» и «нацистами» своих оппонентов, клеит эти ярлыки направо и налево, там это вообще дежурное обзывательство. Смысл стирается. Поэтому предлагаю его напомнить. Что понимают под фашизмом его исследователи?

 И почему здесь все так сложно? Почему нет единой общепринятой трактовки?

Вы абсолютно правы, когда говорите, что сейчас слово «фашизм» в основном используется как ругательство. Здесь как политолог я говорю — к сожалению, потому что это политологический термин, это обозначение некоторой идеологии, это также исторический термин. Печально, что он стал ругательством вместо того, чтобы обозначать очень определенные политические или исторические вещи.

Мы имеем огромное количество определений «фашизма». Почему так произошло? Когда мы говорим о той или иной идеологии (особенно это касается таких нагруженных терминов, как фашизм) мы невольно подходим точно так же — идеологически — к этому понятию. Если мы посмотрим на историю изучения фашизма, мы увидим, что в XX веке шла борьба между двумя большими школами.

Первая школа — марксистская. Она была популярна даже не столько в Советском Союзе, сколько среди левых и левоцентристских исследователей в Европе и США. Существовала еще либеральная школа. Если у марксистской школы был некий стержень, который представлял фашизм как контрреволюционную идеологию, направленную непосредственно против марксизма, коммунизма и зачастую определял ее как буржуазную, то либеральных определений было огромное количество.

Но к концу 1990-х-началу 2000-х годов в либеральной школе сложился некоторый консенсус. Одним из зачинателей этого консенсуса стал британский профессор, который изучал политические идеи, Роджер Гриффин. Он предложил ставшее популярным определение фашизма как политический модернизм, палингенетический или революционный ультранационализм (палингенез — это концепция перерождения, используемая в том числе в философии — прим. ред.). К этому определению присоединилось очень большое количество политологов, историков.

Изначально термин «фашизм» ограничивался итальянским фашизмом, относился к движению во главе с Муссолини. Но другие режимы и движения, появившиеся позднее по всему миру, считают фашистскими. Ясно, что не каждый авторитарный и тоталитарный режим — фашистский. Но есть ли ряд черт, которые позволяют безошибочно распознать фашизм?

Да, действительно, не каждый авторитарный, и я бы сказал, что вообще ни один авторитарный режим не является фашистским. Фашизм — это тоталитарная идеология. Некоторые тоталитарные режимы могут быть фашистскими. Они также могут быть коммунистическими, они могут быть исламистскими.

Ссылаясь на этот новый консенсус в изучении фашизма в либеральной школе, мы говорим об определении минимум. Это ультранационализм, это революционность. И здесь можно расширять. Гриффин ввел такой термин как палингенез, что означает рождение заново. Фашизм как движение или режим стремится к новорождению человека на основе возрождения нации, такой мифологической нации. Почему здесь используется приставка «ультра»? Это говорит о том, что этот национализм не либеральный, то есть он направлен на уничтожение, или на колонизацию, или на какие-то другие репрессии против тех наций, которые считаются блокирующими или не позволяющими возродиться нашей собственной нации.

Очень легко на примере гитлеровской Германии показать, что антисемитизм, который был присущ немецкой разновидности фашизма, объясняется тем, что Гитлер и его соратники верили, что евреи мешают возродиться величию арийской расы, немецкой нации.

Такой «фашизм минимум»: революционность, создание нового общества, построение нового миропорядка, а некоторые фашистские идеологии подразумевали даже установление нового времени, наступление новой эры — вот такая революционность перерождения общества, становление тоталитарного общества. Здесь уже никого не заботят индивидуальные интересы, здесь есть исключительно интересы коллектива — этого общества, которое должно быть перерождено.

В самом начале я упомянула о статье американского историка Тимоти Снайдера в «Нью-Йорк Таймс», где он приводит аргументы в пользу того, что современная Россия — это разновидность фашизма. Там среди аргументов приводятся другие аспекты. Например, культ одного-единственного лидера, миф о золотом веке и имперском величии, которое нужно восстановить путем войны. Тимоти Снайдер говорит, что это признаки фашизма. Вы с этим согласны или у вас другая точка зрения?

Для того, чтобы какие-то характеристики являлись определяющими характеристиками того или иного феномена, нам нужно, чтобы эти характеристики не попадались где-либо еще. Например, культ сильного лидера. Если мы говорим, что это свойственно фашизму или если это определяет фашизм, то тогда мы можем считать, что любое общество, где есть культ сильного лидера, является фашистским. Но это неправда. Мы можем говорить опять же о коммунистических режимах, где есть культ сильного лидера. Мы можем даже говорить о каких-то примитивных сообществах, которые возглавляются вождем, вожаком, где есть культ этого вождя. И поэтому мы считаем, что это фашистский режим? Это просто неверно с политологической точки зрения.

Если мы говорим о возрождении имперского величия, можно также говорить о странах, которые когда-либо были империями и сейчас хотят возрождения каких-то новых империй. Это совершенно не обозначает, что эти режимы или эти движения являются фашистскими. Ностальгия по империализму может быть свойственна идеологически другим обществам, идеологически другим движениям и режимам.

Правильно ли ассоциировать путинизм с фашизмом?

Мне кажется, абсолютно неправильно — по нескольким причинам. Я назову несколько основных. Во-первых, как мне кажется, и некоторые мои коллеги разделяют это мнение, путинский режим не является идеологическим по своей сути. У него нет идеологии. Отсутствие идеологии очень свойственно авторитарным режимам. Авторитарные режимы допускают некоторую идеологическую мобилизацию, но лишь кратковременную — для решения тех или иных проблемных задач в обществе.

Я приведу пример. Когда в конце 2011 года в России началось оппозиционное «белоленточное» движение (это были люди, которые протестовали против того, что Путин возвращался во власть), в 2012 году мы замечали, что для того, чтобы загасить или разделить это протестное движение, Кремль использовал идеологические «уколы» в тело общества. Например, был принят так называемый «закон Димы Яковлева», который запретил американцам усыновлять российских сирот. Здесь игралось на антиамериканизме. В 2012 году уровень антиамериканизма еще не был таким высоким, как сейчас, но Кремль использовал антиамериканизм для разделения протестного движения. Кремль использовал и другой идеологический «укол» в протестное движение, использовав перформанс Pussy Riot в одном из российских храмов. Здесь было разделение по религиозному признаку.

Такие идеологические «уколы» возможны в авторитарных режимах. Но для того, чтобы поддерживать постоянную идеологическую мобилизацию, нужен тоталитарный режим. Кремль к нему не готов, потому что для тоталитарного режима нужна постоянная идеология. Это не что-то разовое и единовременное. Должна быть политическая религия, которая бы навязывалась всему обществу. Именно это толкало бы путинский режим в сторону фашизма. Я этого не вижу.

Второй момент — почему путинский режим не является фашистским? Потому что он не революционный. Вся задача путинского режима направлена на самосохранение. Путинский режим против любых реформ. Он против любых революционных движений. Он против того, чтобы создавать что-то новое. Он всего лишь хочет сохранять старое.

Как мне кажется, здесь кто-то мог бы вам возразить и сказать, что путинский режим все же где-то соответствует пониманию фашизма, по Гриффину. Во-первых, на войну против Украины можно посмотреть, как на путинскую консервативную революцию, обращенную не в будущее, а в прошлое, как на попытку резко нажать на тормоз и революционным путем не допустить наступления будущего, наступления перемен. Во-вторых, Путин неоднократно говорил о стремлении установить «новый мировой порядок», и у него проскакивал такой термин как «новая эпоха». В-третьих, можно сказать, что Россия пытается колонизировать Украину, которую она считает помехой для собственного возрождения в новом качестве, перерождения — это опять, кажется, похоже на «фашистский минимум». Что бы вы ответили на эти аргументы?

Начнем с третьего пункта о том, что колонизация Украины нужна для того, чтобы возродить Россию. Если мы сейчас посмотрим на риторику, которая используется кремлевскими, и на те методички, которые используют политтехнологи. Недавно была интересная статья на «Медузе», где говорилось, что изначально подкремлевские политтехнологи предлагали нарратив об оккупации новых территорий в Украине как «новая Россия» или что-то такое новое. Это было отвергнуто Путиным и, видимо, его соратниками, потому что они считают, что это не что-то новое, а они «возвращают свое». Здесь риторики палингенеза, того, что происходит что-то новое, — ее нет. То есть какие-то люди, которые для того, чтобы кого-то убедить, придумывают какие-то варианты, но сам Кремль не использует риторику построения какого-то нового российского общества.

Второй момент — насчет консервативной революции. Консервативная революция на самом деле — это имя собственное. Так называлось движение в межвоенной Германии 1920-х-1930-х годов. По своей сути это было фашистское движение. Они использовали термин «консервативная революция», но они имели в виду никакой не возврат в прошлое. Это была революция, основанная на консервативных представлениях о нации или о расе. Если рассматривать термин «консервативная революция» не как имя собственное, как самоназвание движения, которое было в межвоенной Германии, а как политологический термин, мы поймем, что это — оксюморон. Такого не бывает, это две совершенно оппозиционные вещи. Революция — всегда о будущем, она никогда не бывает о прошлом. Это о реформах общества. Путинский режим — против реформ, против любых изменений, он именно о сохранении режима.

Насчет того, что Путин говорил о становлении «новой эпохи», он имел в виду не какую-то антропологическую революцию иди построение нового миропорядка. Он говорил о том, что однополярный мир уходит в прошлое, и есть становление мультиполярного мира. Это не что-то новое. На самом деле мультиполярный мир существовал до XX века или, скажем, до конца XX века, когда основной силой все-таки считались США. Идея Путина о том, что есть новый мультиполярный мир, — он здесь предполагает такой XIX век, когда все в мире решают империи, крупные геополитические игроки, а все остальные страны не имеют никакого своего суверенитета и должны относиться к той или иной сфере влияния империй. Вот и все, что он имеет в виду по поводу «нового миропорядка».

Нужно понимать, что интеллектуальный уровень Путина не очень высок. Для того, чтобы строить какие-то планы, направленные на будущее, думать о какой-то революции, нужно не только иметь некоторую идеологию, но и некоторое интеллектуальное содержание. Все образование Путина фактически сводится к тому, что он был сотрудником спецслужб. У сотрудников спецслужб есть одно предназначение в жизни — это сохранение существующего режима. Это интеллектуальный максимум, на который он способен. Мы слышим, на каком русском языке он разговаривает. Это язык очень малообразованного человека. Это скорее пацанский, уличный русский язык. И его интеллектуальный уровень именно об этом. Это не про построение какого-то нового миропорядка. Он просто использует эти слова для того, чтобы назвать довольно банальные вещи. Эти банальные вещи — про сохранение существующего режима.

Вы говорите, что путинизм заточен на самосохранение. Казалось бы, единственное, что ему нужно было сделать — не начать полномасштабную войну с Украиной. Без этой ужасной кровопролитной попытки экспансии, путинский режим бы мог продолжать свое существование, проводить внутренние репрессии, то есть спокойно продолжать заниматься тем, чем он больше всего любит заниматься. Казалось бы, эта катастрофа, эта война, которую развязало российское политическое руководство, — абсолютно иррациональна с точки зрения как раз самосохранения, потому что она создает бесконечные риски для самого путинского режима. Или в Кремле считают по-другому?

Вы абсолютно правы. Без войны, которую начал Путин, путинизм мог бы существовать достаточно стабильно, и Россия могла бы существовать достаточно стабильно. Даже больше скажу: некоторое время назад на Западе сложился некоторый консенсус в отношении авторитарных режимов, которые находятся вне европоцентричного или западоцентричного мира.

Этот консенсус заключаются в следующем: нам больше не интересно, что вы делаете в своих авторитарных странах. Мы вам показали на протяжении многих десятилетий, что либерально-демократический порядок ведет к социальному прогрессу, к экономическому процветанию, к максимальному сокращению социальных и межнациональных конфликтов. Вы не хотите этим заниматься? Вы не хотите жить по тем правилам, которые мы предлагаем? Не живите, хорошо. Нам все равно, что вы будете делать в пределах своих стран, просто не выходите за пределы этих стран.

Угрозы становления либерально-демократического порядка в России не существовало. Но здесь есть такой важный момент — скорее из разряда психологии. У Путина сложилась ненависть к Украине. Она абсолютно иррациональна. Но здесь есть и рациональное зерно. Не только Путин, но и многие в его окружении и, возможно, некоторые слои населения в России, считают, что украинская нация — это всего лишь часть большой русской нации. Есть такой миф о триедином народе: великороссы, малороссы и белороссы. Путин и его приближенные считают, что если у Украины получится модернизироваться, европеизироваться, стать частью Запада, то это подорвет идейный фундамент всего путинского режима. Он заключается в том (если мы говорим о международных отношениях или о сотрудничестве с соседями), что российский народ имеет свой цивилизационный путь и не может быть частью Запада. Россия — это особая цивилизация. Есть миф об особом пути Российской Федерации...: .  https://www.rfi.fr/ru

Не в «Знании» сила

Какую роль любимая просветительская организация Путина играет в системе кремлевской пропаганды

11 января 2024 Андрей Сапожников, 

«Идеологическая работа»: что реставрирует Путин

Путинизм с самого начала пытается переформатировать под себя различные советские практики. Начавшись в 2000 году с возвращения гимна СССР, впоследствии эпоха правления Владимира Путина ознаменовалась перезапуском сталинской «Большой советской энциклопедии», масштабированием брежневского размаха в праздновании Дня Победы, воссозданием пионерского движения и ДОСААФ. Вероятно, одной из самых неожиданных «разархивированных» реликвий стало изрядно подзабытое просветительское общество «Знание», указ о возрождении которого Путин сперва выпустил в 2015-м, а затем, в 2021-м, пожаловался на его неэффективность и призвал (снова) перезапустить организацию на «цифровой платформе». «В последние годы оно вроде существует, но вроде как его никто и не замечает», — сетовал президент…: https://novayagazeta.eu/articles/2024/01/11/ne-v-znanii-sila

Фантазии патриотов о мобилизованной нации и тотальной войне 

Как радикальные сторонники вторжения в Украину требуют от власти подчинить общество милитаристской идеологии, но не получают ответа

Василий Легейдо

«Россия должна не мобилизацию проводить, пугая хипстеров и менеджеров среднего звена, а строить мобилизационное государство, — говорится в колонке Захара Прилепина для RT. — Снизу доверху мобилизационное государство. Не либерально-буржуазный бизнес-кол-досуг-центр с корпоративами Меладзе, а страну, готовую ко всему. Где в центре стоят воин, рабочий, человек науки, священник, поэт. А не барыга, шоумен, блогер и плут. Где дерзость и справедливость в цене. Где каждый знает, что сытость, тепло и право на отдых — это результат непрестанной трудовой и ратной страды длиной в тысячу лет».

О том, сколько потребуется отдыхать после «тысячелетней страды», писатель, политик и публицист не уточнил, но главную мысль донес: российское общество должно быть переустроено таким образом, чтобы оно мыслило себя в оппозиции всему миру и существовало в постоянном состоянии боевой готовности, со слезами счастья от возможности жить, работать и умирать за государство и за идею, с оскалом ненависти в сторону тех, кто осмелится думать и действовать по-другому.

В последние дни пропагандистов путинского режима и сторонников происходящего в Украине стало удобнее классифицировать в зависимости от их реакции на контрнаступление ВСУ, совпавшее с масштабными мероприятиями в Москве по случаю Дня города. Многие восприняли как трагедию не столько потерю оккупированных территорий («еще отвоюем»), сколько контраст между этой «катастрофой» и фестивальным настроением в столице. Едва ли не впервые за последние полгода основным объектом критики Z-патриотов стали не «прозападные либералы» и прочая «пятая колонна», а власть, которая, по версии авторов соответствующих каналов, формирует у народа ложную успокоенность и позволяет людям оставаться в зоне комфорта, когда надо сплотиться вокруг общей задачи и реализующей эту задачу армии.

Конечно, подобные рассуждения ведутся максимально осторожно: вместо участвовавшего в открытии крупнейшего в Европе колеса обозрения Владимира Путина обвинения раздаются в адрес абстрактных «чиновников», которым собственный престиж и сиюминутные достижения важнее глобального проекта по преобразованию страны. Некоторые, как Прилепин, рассуждают о менталитете «осажденной крепости» и намекают или открыто говорят о том, что страна не должна жить как раньше, когда «весь мир против нас». Другие твердят о значимости идеологии — как можно что-то говорить о национальном единстве, если значительная часть населения больше беспокоится о материальных благах, чем о судьбах родины? Третьи истерически вопрошают в пустоту: куда мы катимся, если люди ходят по кафе и праздникам, пока наши бросают города, в которые несколько месяцев назад якобы пришли навсегда?

Общий тренд очевиден — среди пропагандистов выделилась радикальная прослойка, а ее риторика все более заметно противоречит риторике власти, которую они формально поддерживают. В отличие от Маргариты Симоньян с ее советами терпеть, ждать и не перечить в любой непонятной ситуации «начальству» (и ее же робкими надеждами на лучшую картину будущего как общую картину прошлого, «нашего общего прошлого, недавнего. Когда все вместе, когда День Победы, когда парад, когда и русский учат, и украинский. Когда и в кокошниках, и песни поют замечательные и на одном языке, и на другом») эта группа журналистов, блогеров и публицистов, вроде бы сохраняя лояльность режиму, требует от государства изменить политический и социальный дискурс таким образом, чтобы события в Украине занимали в нем центральное место.

О возможном распределении ролей среди элит разных категорий говорят уже довольно давно, но происходящее сейчас выглядит серьезнее, чем локальное бурление весной и летом. Серьезнее — хотя бы потому, что происходит оно на фоне возможного перехвата инициативы в Украине, слухов о мобилизации и растерянно-молчаливой реакции властей. Пока одни убеждают себя, что если не обращать внимания на проблему, она решится сама собой, другие настаивают, что полная и решительная победа возможна, только если использовать их патетические монологи как фундамент для национальной идеи.

Разногласия во взглядах на настоящее и будущее России между властью и ее самыми радикальными сторонниками можно метафорически проиллюстрировать мемом про ожидания и реальность.

Ожидания — демонстрация мускулов всему миру и триумф милитаристской диктатуры над теми, кто слабее или просто не привык решать политические вопросы силой. Реальность — затянувшийся конфликт с непредсказуемым финалом и сомнительными достижениями.

Ожидание — сплочение народа вокруг «русского мира» и президента, возрождение империи и утверждение в качестве оплота консервативных ценностей. Реальность — население либо слишком запугано, либо слишком индифферентно, чтобы активно проявлять свою позицию, а от лица народа вещает кучка плодовитых авторов, ностальгирующих по монархии или по коммунизму.

Ожидание — мобилизованная нация, готовая на все ради абстрактных лозунгов. Реальность — люди, которые не собираются отказываться от относительно нормального существования в патриотическом запале. Которые предпочитают гулять по украшенному неоновыми узорами центру Москвы, радоваться салюту и смотреть скачанные голливудские новинки, а не отгораживаться от мира крепостью и массово записываться в добровольцы.

Несколько месяцев назад велись активные дискуссии о том, можно ли современную Россию назвать фашистским государством. Сейчас кажется очевидным, что она пытается им стать, но никак не может достичь однозначного видения, как это сделать. Пока радикальные Z-патриоты фантазируют о просветлении нации под знаменем общей идеи и возмущаются пассивностью властей, власти все больше беспокоятся о том, как бы военные действия и сопутствующие геополитические потрясения не превратились для обычных россиян из телевизионной сказки в оглушительную реальность.

Пока одни мечтают о тотальной войне, другие боятся того, что с ними произойдет, если их симуляция фашистской диктатуры станет слишком реальной.

Пропагандисты второго эшелона: фанатики в поисках идеологии

Японский ⁠историк Ацуси Кокецу говорит о связи фашизма, национального ⁠государства и тотальной войны как понятий, предполагающих унификацию общества ⁠вне зависимости от убеждений, социального положения и других факторов. Конечно, в некоторых ⁠режимах основанием для исключения из гомогенного общества могут ⁠выступать происхождение, раса ⁠или религия, однако в остальном переход к фашизму, национальному ⁠государству или тотальной войне характеризуется процессами, основанными на уничтожении или игнорировании различий: от призывов к объединению сверху до низовых движений, основанных на энтузиазме масс и поощряемых пропагандой.

«Все должно находиться под контролем государства, — сказал Бенито Муссолини в октябре 1925 года. — Никто не должен находиться вне государства или противостоять государству».

«Речь Муссолини можно интерпретировать не только как призыв к формированию фашистской системы, которая предполагает стабильное и крепкое политическое общество поверх социальных и расовых различий, но и как призыв перейти к системе тотальной войны, — рассуждает Кокецу. — Если система стремится мобилизовать и объединить людей под государственным началом, то ее можно определить как систему тотальной войны».

Далее Кокецу констатирует сходство социальных процессов в национальном государстве и государстве, существующем в режиме тотальной войны:

«Национальное государство, которое отрицает различия отдельных акторов, при этом навязывая гомогенность силовым путем, существует в соответствии с системой тотальной войны, при которой общество стремительно мобилизуется за счет точно такой же принудительной гомогенизации. В таком случае можно предположить, что система тотальной войны формируется под давлением национального государства».

В национальном государстве доминирующее положение одной нации утверждается за счет принудительного объединения и приобщения к ней представителей разных этнических и культурных групп. Понятие нации же приобретает особую значимость в государстве, которое функционирует в режиме тотальной войны, поскольку в таких государствах милитаризация как правило обосновывается не потребностями диктатуры, а потребностями «нации», которая конституирует общество. Самым ярким примером такого социального и политического устройства в XX веке стали фашистские режимы, объединявшие милитаризм и национализм.

По иронии, в 2022 году о необходимости сформировать национальное государство и мобилизовать общество в соответствии с доктриной тотальной войны рассуждают пропагандисты, которые позиционируют российскую власть и самих себя как борцов с фашизмом. Пытаясь осмыслить причины последних провалов в Украине, пропагандисты предсказуемо находят их в том, что государству, обществу и армии не хватает некой объединяющей силы, чтобы как по волшебству поднять головы и в стремительном темпе сломить сопротивление противника.

«Невозможно вести национальную войну без нации, — рассуждает у себя в телеграм-канале публицист, националист и обозреватель RT Егор Холмогоров. — Главным выражением нации является национальная армия. Воевать без нации — значит воевать без армии. Почему власть РФ пытается воевать без нации? Либо она считает ее несуществующей, либо ее боится. Если нации не существует, то мы в любом случае обречены. Если же дело в том, что власть боится, возможно, стоит сделать что-то, чтобы перестать бояться. Поговорить, например».

В том же духе о необходимости формирования «национального государства» пишет еще один автор RT Роман Антоновский:

«Единственный шанс у России на победу, это стать национальным государством. Русским национальным государством, ибо Россия была создана русскими и русские же составляют 85 процентов населения страны плюс другие, в массе обрусевшие, и разделившие нашу историческую судьбу, народы России. Тогда все встанет на свои места. У страны появится смысл и идеология, у русских воинов — мотивация, а во внешней и внутренней политике мы станем максимально прагматичны, оценивая все свои действия с точки зрения пользы для русского народа».

На фоне произносящих заученные фразы чиновников пропагандисты вроде Прилепина, искренне мечтающие о мобилизованной нации, кажутся мутацией. Их распространение в публичном дискурсе — побочный эффект заигрываний государства с темами, вокруг которых власть на самом деле не готова формировать идеологию. В структуре бюрократов и функционеров, где самый высокопоставленный чиновник, оказавшись перед президентом, робеет как ученик начальной школы, трудно найти место людям, которые требуют перестроить все общество так, чтобы оно жило и работало ради победы над Украиной. Таких людей, оказавшихся маргиналами в породившей их среде, можно называть

пропагандистами второго эшелона — слишком радикальными и навязчивыми даже для тех, от чьего лица они выступают.

В своих рассуждениях Холмогоров и его единомышленники воспроизводят ту же идеологию националистического милитаризма, о которой профессор Кокецу говорит как об общем элементе для национальных государств и следующих доктрине тотальной войны фашистских режимов. Получается, что единственный способ победить тех, кого такие пропагандисты называют «укронацистами», заключается в том, чтобы самим скопировать все признаки государств, следовавших фашистской идеологии. Впрочем, это несоответствие совсем не смущает подобных авторов — они больше беспокоятся о том, что власть не стремится «идеологизировать» население и делает вид, будто война — что-то далекое и безобидное.

«Если б у нас все эти годы работало "Радио ЧВК" с правильными песнями и правильными ведущими, почва была бы хотя б отчасти уже подготовлена, — грустно размышляет Прилепин по мотивам видео с вербующим заключенных человеком, "чудовищно похожим на Евгения Пригожина". — А если б еще вместо "Дома-2" столько же лет крутили шоу про ополченцев, в нашей необъятной стране отбоя бы не было от добровольцев. В стране с десятками миллионов мужиков. С сотнями тысяч адреналиновых наркоманов, которые то 500 км/ч на мотоциклах гоняют, то с крыш прыгают вниз головой. Но не было у нас ни такого радио, ни такого шоу и даже не предвидится».

Подобные рассуждения больше поражают не тем, что люди искренне считают благом милитаризацию общества и пропаганду насилия, но и искренней наивностью. Власть критикуют за то, что она долгие годы пыталась угодить «креативному классу» и «культурной богеме», но взрастила не прогрессивных патриотов, а диссидентов и предателей, отвернувшихся от родины в трудный час. Тот факт, что многие представители интеллектуальной элиты открыто выступили против действий путинского режима, не мотивирует единомышленников Прилепина и Холмогорова критически оценить свою позицию, а подводит к выводу, что государство якобы недостаточно настойчиво внушало гражданам, что нация превыше всего, оккупировать чужие территории — нормально, а жизнь отдельного человека ничего не стоит, когда на кону возрождение империи.

Пассивное отношение общества к вторжению в Украину пропагандисты интерпретируют не как доказательство того, что нормальная жизнь с маленькими радостями и предсказуемым будущим обычно привлекает людей больше, чем возможность маршировать под флагами, беднеть и умирать во имя абстрактной идеи. Для них это лишь очередное подтверждение того, что власть должна активнее насаждать националистскую и милитаристскую идеологию.

Подобные рассуждения примерно можно описать так: «Вот если бы по телевизору говорили о том, что Украина — средоточие вселенского зла, не 10 часов в сутки, а 24, если бы за пацифизм у нас не штрафовали, а отправляли в трудовые лагеря, если бы издавались книги и выпускались фильмы только про доблестную армию и героев-патриотов, то тогда все у нас было бы хорошо. Никто бы не ставил под вопрос цели спецоперации, никто бы не вносил смуту, а народ ломанулся бы брать Киев».

«Патриотизм нельзя купить — его надо воспитать, — учит аудиторию эксперт RT Роман Антоновский. — Люди не пойдут сражаться за велодорожки и лавандовый раф в веганской кофейне — люди пойдут сражаться за Родину. Подросток не станет патриотом, если будет расти на песнях Дани Милохина и Манижи. Но вырастет таковым на творчестве Рича, «Калинова моста», Апачева и Чичериной».

Получается, главная проблема современного российского общества, а заодно причина провалов российской армии в Украине, заключается в том, что власть поставила «лавандовый раф» и «велодорожки» превыше любви к родине, недостаточно активно продвигала «патриотичных» исполнителей и слишком уж прогибалась под тех, для кому нравится комфортная жизнь. Сложные и непредсказуемые социальные процессы такие эксперты представляют как алгоритм: молодому поколению достаточно послушать необходимое количество песен Чичериной, посмотреть требуемое количество фильмов о разоблачении нацизма в Украине, посетить определенное количество прославляющих армию мероприятий, и тогда все общество сольется в едином порыве.

Фантазии «пропагандистов второго эшелона», которые воспринимали события после 24 февраля как поворотный момент в развитии «русской цивилизации», к осени резко разошлись с позицией власти, которая, кажется, сама перестала понимать, ради чего все это затевалось, и уж точно не собирается накалять обстановку в обществе ради сплочения общества и внедрения идеологии.

Несмотря на множество нелепых ошибок, руководители современной России, как и большинства диктатур, все же, видимо, осознают, что радикализация населения — даже если поводом для нее становится противостояние внешнему врагу — далеко не всегда способствует укреплению режима. А укрепление режима и сохранение контроля над государством — это единственные отчетливые цели, которые путинские функционеры по-прежнему преследуют даже в эпоху максимальной неопределенности. В этом они кардинально отличаются от наивных «идеологов», мечтающих превратить Россию в огромную площадку для военных фестивалей и конкурсов патриотической песни.

Почему власть не спешит внушать обществу радикальные идеи

Фашизм — это режим существования государства, который не сводится к экстремальным ультиматумам. Приход к власти национал-социалистов в Германии начался не с того, что они предложили уничтожить всех евреев в Европе — в таком случае они скорее всего так и остались бы в истории мечтающими о величии опасными чудаками, зависшими в мире грез экстремистами. Обострение антисемитских настроений в немецком обществе стало результатом кропотливой работы, которая далеко не всегда подразумевала откровенное навязывание народу определенных интеллектуальных диспозиций или образа действия.

Забросав публику в середине 1930-х пропагандистскими хрониками, Йозеф Геббельс понял, что многие немцы все равно не поддерживают гонения и притеснения родственников, друзей и соседей, отчуждение бизнеса, аресты, физическое насилие. Тогда нацисты решили действовать тоньше — антисемитские идеи и призывы к самопожертвованию ради родины они зашифровывали в исторические фильмы, вроде бы основанные на реальных событиях.

Например, в картине 1937 года «Операция "Михаэль"» Карла Риттера отряд немецких пехотинцев, попавших в окружение, соглашается, чтобы их накрыли артиллерийским огнем, лишь бы при этом погибли и противостоящие им британцы. А венцом пропаганды Геббельса стал фильм «Еврей Зюсс» (1940), режиссер которого Файт Харлан отказался от слишком навязчивых шаблонов и замаскировал антисемитизм с помощью художественных приемов и захватывающего сюжета.

Подобные примеры показывают, что даже в самых радикальных случаях тоталитарные диктатуры часто склоняются к окольным путям воздействия на общество. Народ можно подчинить себе разными способами, и далеко не всегда для этого требуется пробуждать в обывателях воинственную ненависть к реальным или воображаемым врагам. Достаточно того, чтобы люди верили в актуальность проблем, решить которые под силу только действующему режиму, и не сомневались в том, что этот режим обеспечит им более безопасное существование, чем любая альтернатива.

Видимость стабильности и благополучия важна для контроля над населением не меньше, чем паранойя и экстаз от ощущения принадлежности к чему-то большему. Осознавая это, Гитлер долгое время скептически относился к навязываемой Геббельсом концепции тотальной войны и даже под ежедневными бомбардировками поддерживал у обычных немцев иллюзию того, что война — нечто далекое и абстрактное, о чем можно читать газеты и слушать по радио, но что никогда не коснется лично тебя, твоих близких и твоего дома.

Еще один пример того, как осторожно даже самые радикальные режимы «работают» с населением, — сознательное замалчивание нацистами правды о происходящем в концлагерях. Даже когда государство открыто называло евреев «вредителями», принимало законы против них и устраивало массовые депортации, судьба конкретных людей формально оставалась загадкой. Никто не объявлял по радио или на митингах о пытках и расстрелах, не хвалился производительностью крематориев и переходом от «душегубок» к газовым камерам. Используя эвфемизм «окончательное решение еврейского вопроса», власти сохраняли иллюзию нормальности и позволяли гражданам рейха не чувствовать себя соучастникам преступления, даже если они давно догадывались о судьбе «расово неполноценных».

«Помимо прямого воздействия Геббельс прибег к более тонкой и вдумчивой обработке новостей, — пишет в книге «Мобилизованная нация» исследователь нацизма Николас Старгардт. — Не требуя от читателя принятия и одобрения «истребления» как политической и расовой необходимости, немецкая пресса только намекала на и без того уже известное всем, создавая ощущение не разглашаемого по взаимной договоренности секрета Полишинеля. Журналисты строили догадки и версии относительно того, «решен ли полностью» уже «еврейский вопрос» в Словакии, или высказывались по поводу требований заняться теперь вплотную «цыганским вопросом» в южных районах Восточной Европы. Такие неполные и зачастую туманные отсылки неизбежно делались в расчете на определенную осведомленность людей благодаря слухам и сплетням. Однако ясных заявлений пресса избегала. Новая тактика Геббельса представляла собой эксперимент по манипуляции настроениями с помощью удобного для всех молчания, позволявшего в какой-то степени приглушить нравственную тревогу».

Парадокс нацистской пропаганды заключался в том, что действия государства позиционировались как оправданные и справедливые, но настолько противоречили любым этическим и моральным нормам, что власти предпочитали не распространяться о них, даже когда пользовались поддержкой большинства населения. И лишь немногие из обслуживающих тоталитарную систему нацистов задавались вопросом: если массовое убийство евреев — это благо, то почему о нем не трубят как о великом подвиге выдающихся сынов германского народа?

Во многих случаях диктатура и вовсе держится десятилетиями именно благодаря тому, что остается в тени, избегая слишком сильных реакций со стороны населения. Патриотический экстаз в долгосрочной перспективе может привести к разочарованию и навредить такой власти не меньше, чем засилье недовольных, поэтому политические лидеры позволяют людям жить своей жизнью и создают идиллическую картину: социальная поддержка, выплаты нуждающимся, досуг, развлечения, нормальная и обычная жизнь без тревог и потрясений.

«Сдержанный, академичный диктатор удерживал власть благодаря сочетанию таланта, работоспособности, баланса сил, репрессий и военной поддержки, — пишет об Антониу Салазаре, правившем Португалией с 1932-го по 1968-й годы, историк Джошуа Тейт. — В 1930-х режим Салазара сблизился с итальянскими фашистами, в результате чего появился Португальский легион — молодежное образование численностью в 40 тысяч человек. Однако уже в 1934-м португальский лидер объявил, что фашизм может привести к формированию «языческих государств, несовместимых по своей сути с нашей христианской цивилизацией», что в свою очередь спровоцирует религиозные войны, которых еще не видело человечество. Опасаясь насилия и нестабильности, Салазар дистанцировался от правых радикалов».

Чтобы оставаться во главе государства, диктаторам необязательно превращать граждан в солдат, а мир вокруг — в войну. Необязательно требовать от каждого, чтобы он посещал митинги, вступал в партию и жертвовал зарплату на удовлетворение имперских амбиций. Чаще, наоборот, достаточно внушить человеку, что, какие бы потрясения государство ни испытывало, власть позаботиться о нем и позволит ему жить почти так же, как раньше.

Аналогичный принцип работает в отношении любой сферы: даже если диктаторам удается убедить общество в том, что некоторые слова должны находиться под запретом, а оппозиционеров нужно держать в тюрьме, зверскими приговорами и репрессивными законами все равно почти не хвалятся в новостях. Такая сдержанность выступает гарантией безопасности и не позволяет обилию агрессии и жестокости в действиях государства вызвать отторжение у граждан.

Насаждение диктатуры — это постоянный поиск баланса между необходимостью сделать людей преданными и податливыми, но оставить для них возможность радоваться обычным вещам: чистым улицам, стабильной рутине, красивым фестивалям.

Часто достижение этого баланса совершенно не зависит от милитаризации общества и жесткой идеологии, к внедрению которой сейчас призывают пропагандисты второго эшелона.

Человек может с энтузиазмом клеить стикеры с буквой Z на заднее стекло автомобиля или хвалить президента-«настоящего мужика» в разговорах с друзьями, но это не значит, что он захочет ради военных успехов менять работу, отказываться от зарплаты и уж тем более отправляться добровольцем, чтобы участвовать в боевых действиях на территории другого государства. Логика власти понятна: населению, которое в целом лояльно и не собирается выступать против происходящего, незачем круглосуточно кричать на ухо о том, как было бы хорошо устранить Зеленского или сбросить ядерную бомбу на Киев. Иначе мем «Ганс, мы что, злодеи?» может стать для функционеров режима пугающе актуальным, а население усомнится в том, что захват чужих территорий и насилие против мирных жителей — это чуть ли не акт гуманитарной помощи.

Реальная российская элита занимает умеренную позицию: президент отделывается квазиисторической критикой глобализма и коллективного Запада, но сохраняет привычную дистанцию с народом, его приближенные с бесстрастными лицами повторяют мантру о целях СВО. Даже главные пропагандисты советуют консолидироваться с властью, вместо того чтобы «поддаваться панике». Такая манера поведения резко контрастирует с идеей трансформации социального и культурного дискурса, которую предлагают осуществить радикальные патриоты: воспевать подвиги погибших на музыкальных фестивалях и в фильмах, организовывать мемориальные мероприятия, активнее агитировать в поддержку российской армии, «гламурные» мероприятия заменить «военно-патриотическими».

«И мы прекратим этот бесконечный парад сытых котов, которых показывали вам под видом лучших людей России, — мечтает Захар Прилепин. — Вместо них отныне мы всегда будем видеть воина, ученого, монаха, скрипача. Мы перестроим этот бизнес-кол-досуг-центр в надежную, красивую, уютную передвижную крепость. Где мы будем помнить всех своих павших и салюты проводить в их честь, а не прятать их сияющие лица от всей страны. Где людям будут сообщать при рождении, что любая, всякая, какая угодно война — дело всех, а не «дело личного выбора и убеждений». Убеждения начинаются там, где заканчивается наша война. В крепости жить лучше всего».

Положение сторонников вооруженного конфликта не сильно отличается от положения противников в том смысле, что и те, и другие стремятся вовлечь индифферентное большинство в определенный процесс, а заодно показать, что участие в этом процессе необходимо для нормального существования. Однако милитаристы-националисты-традиционалисты едва ли успешно справляются с этой задачей. Их откровенная ненависть в сторону тех, кто придерживается других взглядов, призывы к насилию и оскорбления в адрес тех, кто предпочитает «лавандовый раф» строевому шагу, — все это скорее отталкивает, чем вовлекает и соблазняет.

Публицисты, которые противопоставляют бездуховную и гедонистическую либеральную тусовку стоическому режиму круглосуточной поддержки российского вторжения в Украину, в попытке сплотить общество, лишь сильнее его разъединяют. Постоянно рассуждая о «переломных моментах», после которых каждый должен определиться, на чьей он стороне, они не приобщают широкую аудиторию к своей квазифашистской идеологии, а, наоборот, вносят еще больше неопределенности и растерянности в то, как обычные люди воспринимают реальность. Зайдя в телеграм, чтобы почитать, о чем пишут патриотические публицисты, они теперь узнают, что если их радует благоустройство местного парка или открытие велодорожки рядом с домом, то они неправильно поддерживают родину.

«Абсолютно убежден в том, что если Россия ликвидирует Зеленского, применит тактическое ядерное оружие, несколькими молниеносными ударами уничтожит всю критически важную инфраструктуру на Украине — наш народ это только поддержит, — пишет автор очередного Z-канала. — Все хотят скорой и решительной победы. Мы уже не так боимся прослыть жестокими, как в первые месяцы Спецоперации. Все упирается только и исключительно в решительность власти. Путин должен сделать несколько радикальных шагов, и ему обеспечено вхождение в историю на одном уровне с величайшими русскими царями. Народ не нужно заставлять, он сам ХОЧЕТ быть великим. Он ХОЧЕТ великой и абсолютной победы над врагом. И эта победа неизбежна. Тормозит её лишь мелочь масштабов мысли, свойственная некоторым людям наверху. Россия не может позволить себе быть мелкой, провинциальной, робкой и нерешительной. Судьба России — вершить судьбы мира».

Рассуждающие таким образом пропагандисты убеждают себя в существовании «народа», который соответствует их абстрактным и абсурдным представлениям об идеальном обществе. При этом они не учитывают, что во все времена — и даже при самых фанатичных фашистских диктатурах — большая часть населения все равно была заинтересована скорее в том, чтобы на полках магазинов оставались продукты, а в квартирах были свет и газ, чем в том, чтобы «ликвидировать» главу другого государства и поставить существование планеты под угрозу атомной бомбардировкой.

Попытка внушить людоедские убеждения не нескольким десяткам тысяч радикальных подписчиков, а целому «народу» обречена на провал не потому, что этот «народ» придерживается высоких нравственных и этических идеалов, а потому что составляющие его люди беспокоятся о гораздо более насущных и менее глобальных вопросах.

Они не стремятся поддерживать то, что ведет к радикальному ухудшению жизни, а в перспективе — и к полному ее прекращению.

Поэтому фантазии о миллионных толпах, мечтающих увидеть весь мир в огне, так и остаются фантазиями, а вселенское величие оказывается намного менее привлекательной перспективой, чем возможность с комфортом проводить свободное время, пить вкусный кофе и наслаждаться благами цивилизации.

Против пропагандистов работает эклектичность и туманность их собственных взглядов: они выступают то ли за возрождение Советского Союза в улучшенном варианте, то ли за историческую реконструкцию Российской империи, то ли за провозглашение православия в качестве не только государственной религии, но и национальной идеи. Сплотить общество против страшного врага тоже не получается: ни украинцы, которые никак напрямую не угрожали и не угрожают существованию абсолютного большинства мирных россиян, ни полумифическое НАТО, представители которого регулярно заявляют, что не желают обострения конфликта, не тянут на роль противников, несущих для России экзистенциальную угрозу.

Попытки обосновать идеологию с позиции морального превосходства выглядят неубедительно. Одно дело, когда на твою страну нападают и достижение национального единства становится для тебя и твоих близких вопросом выживания. Другое — когда, несмотря на все оговорки, оправдания и обоснования, именно твоя страна выступает агрессором.

Неразрешимая головоломка путинского режима

Несмотря на то, что разочарованные риторикой властей пропагандисты второго эшелона в российском публичном пространстве остаются нишевым явлением, сам по себе подобный феномен подсветил несколько слабостей путинского режима и лишний раз напомнил о нелепости действий, которые этот режим провозгласил смыслом своего существования. В конце февраля-начале марта казалось, что государство пытается убедить само себя и граждан в том, что большая патриотическая «спецоперация» — это надежный путь к возвращению былого величия.

Однако маргинальный статус медийных персонажей, которые до сих пор в это верят, полгода спустя доказывает, что само государство уже отказалось от подобной фантазии. Власти не отменяют городские гуляния, иносказательно и скупо описывают происходящее на фронте и по-прежнему избегают заветного слова, которое предположительно должно было символизировать национальное возрождение. Даже когда праздники сворачивают — как, например, в Воронеже, Ростове-на-Дону и в Краснодарском крае, то делают это не с уверенностью в своей правоте, а скромно и совсем без патриотического пафоса.

«Дня города Воронежа в его привычном формате в эту субботу не будет, — отчеканил губернатор Воронежской области Александр Гусев. — Думаю, не надо объяснять, почему: слишком много сказано на эту тему в последние дни».

«Принял решение концерт и фейерверк на Театральной площади в Ростове отменить», — присоединился губернатор Ростовской области Василий Голубев, не объяснив свое решение ни переломным моментом для страны, ни необходимостью сплотиться вокруг соотечественников, которые сейчас в Украине.

Подобные реплики меньше всего напоминают те громогласные изречения готовых вести за собой толпы политиков, о которых мечтают Прилепин и Холмогоров.

Если государство отказалось от идеологических целей вторжения, то в чем же его прагматический интерес? Можно ли вычленить глубокую и дальновидную задумку президента и его приближенных, которая позволила бы оправдать происходящее и раскрыла бы его тайный смысл? Ответить на этот вопрос утвердительно в сентябре 2022 года еще сложнее, чем в феврале, даже самым преданным сторонникам Путина. Экономический упадок, атомизация общества, разрыв культурных связей, уничтожение репутации, откат спорта, искусства и науки на десятилетия назад: чтобы как-то обратить происходящее себе на пользу, потребовался бы поистине выдающийся интеллект.

Парадокс современной России заключается в том, что обосновать действия ее властей не получается ни прагматически, ни идеологически. Радикализация сторонников мобилизованной нации и национального государства — пример того, как растерянные сторонники этого режима панически пытаются осмыслить происходящее. Поскольку в настоящем вторжение в Украину ведет только к проблемам, трагедиям и разочарованиям, они убеждают своих читателей и самих себя в том, что любые трудности и страдания окупятся в будущем. Однако никаких подтверждений подобному оптимизму не наблюдается: подчиненные Путина по-прежнему балансируют между идеологией и прагматикой, не склоняясь ни в ту, ни в другую сторону.

Метания власти отлично иллюстрирует выступление лидера КПРФ Геннадия Зюганова, который сначала потребовал объявить «максимальную мобилизацию», а потом через пресс-секретаря партии обвинил написавшие о «всеобщей мобилизации» СМИ в провокациях и заверил, что на самом деле имел в виду «мобилизацию экономики, политической системы и ресурсов России перед лицом нависшей угрозы». Даже лояльные власти политики как будто не уверены, что делать: кричать о национальном единстве и пробуждать у народа патриотические чувства или изобретать новые стыдливые эвфемизмы, чтобы случайно не высказаться о происходящем слишком откровенно.

Невозможность выбрать между прагматическим и идеологическим обоснованием вооруженной агрессии подводит к другому парадоксу, характерному для многих аналогичных режимов, значение и злую иронию которого еще только предстоит осознать как путинским чиновникам, так и обвиняющим их в недостатке искренности маргинальным Z-патриотам. Этот парадокс заключается в том, что большинство диктатур основываются на милитаризме, но к их падению приводят те самые войны, вокруг которых они выстраивают все свое существование. Необходимость придать вооруженной агрессии смысл и осознание ее бессмысленности разрывают режим на части и ведут его к экзистенциальному кризису намного более серьезному, чем оппозиционные протесты и внешние угрозы.

https://republic.ru/posts/105274

Putinism – Post-Soviet Russian Regime Ideology

By Mikhail Suslov

 Description

A key question for the contemporary world: What is Putin’s ideology? This book analyses this ideology, which it terms “Putinism”. It examines a range of factors that feed into the ideology – conservative thought in Russia from the nineteenth century onwards, Russian and Soviet history and their memorialisation, Russian Orthodox religion and its political connections, a focus on traditional values, and Russia’s sense of itself as a unique civilisation, different from the West and due a special, respected place in the world. The book highlights that although the resulting ideology lacks coherence and universalism comparable to that of Soviet-era Marxism-Leninism, it is nevertheless effective in aligning the population to the regime and is flexible and applicable in different circumstances. And that therefore it is not attached to Putin as a person, is likely to outlive him, and is potentially appealing elsewhere in the world outside Russia, especially to countries that feel belittled by the West and let down by the West’s failure to resolve problems of global injustice and inequality.

 

«Путинизм. Идеология российского постсоветского режима»

 «Путинизм больше, чем Путин. Его нельзя просто победить на поле боя»

Историк Михаил Суслов

 — Ядро путинизма я описываю тремя понятиями, которые, может быть, немного сложны для восприятия на слух, но я попытаюсь раскрыть их смысл. 

Первое — это идентитарный консерватизм. Для идеологов путинизма важно сохранять не политические формы, а идентичность сообщества. Ради сохранения этой идентичности они могут представить себе любые социальные перемены, революции, реформы и так далее. Что это за центральная идентичность для путинизма? Это историческая идентичность. «Мы» — это те, кто победил Золотую Орду, Наполеона, Гитлера и так далее. Тысячелетняя история России становится маркером идентификации. 

Патриарх Кирилл, начиная с 2009 года, говорил, что фундамент российской цивилизации заложен был при крещении, и дальше и церковные, и светские идеологи пытались понять, какие это особые ценности. Например, на Всемирном русском народном соборе в 2011 году они предложили длинный список из 17 разных ценностей. И на первых местах там шла вера в Бога, справедливость, мир, свобода, единство, нравственность и так далее. То есть мы — это те, кто жили в этой истории (совершали подвиги, претерпевали изменения), те, чья идентичность основана на этих ценностях. 

Второй компонент — это то, что можно назвать правым популизмом. Как правило, в массовом представлении популизм — это история про то, как общество разделяется на массы и элиты, и массы критикуют элиты за их элитарность. На самом деле все немного более нюансировано. Популизм может и хвалить элиты при условии, что элиты выражают интересы или ценности масс. Популизм провозглашает неизменность ценностного ядра народа. Он, грубо говоря, говорит, что народ — это некая личность. Человек растет, изменяется, но его «я» остается неизменным. Так и популисты говорят, что народ может расти, развиваться, но это всегда один и тот же народ. Поскольку мы знаем его идентичность, мы знаем, чего этот народ хочет. 

Здесь мы видим четкое отличие от либерально-демократического понимания того, что такое народ. Если в обществе возникает какой-то вопрос, например, можно ли разрешить однополые браки, то либеральный демократ ставит такой вопрос на голосование. Для популистов вопрос уже решен: они могут сказать, что наш христианский народ не принимает однополые браки, и все — история закончена, не надо никаких голосований. Еще иногда популисты верят, что есть какой-то лидер, который так близок к народу, что выражает его интересы. Поэтому можно себе представить популизм, который не борется с элитами, а считает, что существующее правительство — лучшее в мире, потому что оно выражает интересы народа. 

Третий компонент — это коммунитаризм. Его смысл можно описать очень просто: коммунитаристы воюют с либеральным пониманием того, что такое человек. Для либерала важнейший принцип — универсализм ценностей. Как написано в американской Декларации о независимости, мы признаем самоочевидным, что у всех людей есть право на жизнь, свободу и стремление к счастью. Коммунитарист предлагает другую философию. Для него человек — всегда продукт своего культурного контекста. Грубо говоря, что хорошо американцу, то плохо русскому или китайцу. Более того, они считают, что русские и американцы думают по-разному. Путин сравнительно недавно процитировал Ивана Ильина, который идеально выразил фундамент коммунитарной идеи. Он говорит: если вы считаете себя русским патриотом, то вы думаете по-русски и любите по-русски. На этом коммунитарном фундаменте возникает очень много нелиберальных идеологий, включая не только путинизм, но и, например, левые идеологии в Латинской Америке

Идентитарный консерватизм, правый популизм, коммунитаризм. Сочетание этих трех идеологий (или политических философий) дает сегодняшний путинизм.

https://holod.media/2024/01/05/chto-takoe-putinizm/

 15 февраля 2022, Андрей Колесников

«Мы воевали сами с собой…»

…В чем целеполагание? Защитить «братьев» на востоке Украины? Эти «братья», если только они не извлекают выгоды из своего служебного положения, задаются вопросом – когда все это кончится, эта война длится уже дольше, чем Великая Отечественная?

И ведь точно так же «освобождали» «братьев» в 1940 году, забрав, в соответствии с известным пактом, Западную Украину и Западную Белоруссию. Чтобы наказать упрямых финнов в 1939-м, не захотевших стать буферным государством и разменной пешкой в игре больших держав, имитировали обстрел с той стороны на границе, и начали, по Твардовскому, «войну незнаменитую», результаты которой говорили о том, что несправедливую войну выиграть невозможно. За два дня взять Киев? Так Грозный уже брали «за два часа силами одного парашютно-десантного полка».

Война в Афганистане подорвала моральные силы Советского Союза. Бремя военных расходов, расточительно неэффективная экономика, обвал цен на нефть – все это имело значение. Но важнее – моральное разрушение общества изнутри, а отнюдь не снаружи, «врагами» и их разведками, джинсами, жвачками и журналами с похабщиной. Цинковые гробы породили в целом поколении, да, пожалуй, даже и не в одном, «вьетнамский синдром», синдром братства в аду. Причем ад этот – рукотворный, созданный без цели и смысла. Цинковые гробы подточили ощущение моральной правоты Советского Союза и остатки уважения к руководству. Вместо того чтобы вдохновить, война демобилизовала. Полстраны дрожало в ожидании призыва мальчиков в Афган. И никто не хотел умирать за Политбюро, между которым и Родиной уже не ставили знака равенства.

СССР развалился бы еще раньше, если бы Брежневу не хватило бы ума остановить план вторжения для «наведения порядка» в братской (опять братской) Польше в 1980 году. Оставалась еще в Леониде Ильиче минимальная рациональность, несмотря на обвальное старение организма. Вместо коммунизма – Олимпиада. А еще одно вторжение вместо Олимпиады оставило бы страну без хлеба и средств к существованию – стоило более жестким, чем обычно, санкциями перекрыть трубу и, соответственно, обратный поток нефтедолларов.

Любая военная операция без целеполагания и чувства абсолютной справедливости вместо «Броня крепка и танки наши быстры…» вынуждает запеть другую песню, 1987 года, мудрого Бориса Гребенщикова: «По новым данным разведки, мы воевали сами с собой». И любая такая война оборачивается в итоге «бомбежкой Воронежа»: бьем по своим – ищем фронду и подрыв основ там, где их нет. Целимся во вражий самолет, а попадаем в валовый внутренний продукт, наводим прицел на вражий танк, а попадаем в показатель реальных располагаемых доходов населения.

Вообще говоря, как писал военный историк Майкл Ховард, уже давно наступила «постгероическая эпоха»: люди хотят жить, а не воевать. Торговать, путешествовать, зарабатывать деньги, осмысленно отдыхать, разбираться в сортах итальянских вин, придирчиво выбирать купальник на новый курортный сезон. Новые поколения не знают ни эллина, ни иудея – они открыты миру, не зря же 66% молодых людей категории 18-24 года хорошо или очень хорошо относятся к украинцам, им все равно, что там взрослые дядьки делят и не могут никак поделить. У среднестатистического молодого москвича больше общего с молодым киевлянином, чем с каким-нибудь «патриотически» настроенным депутатом, желающим превратить этого молодого россиянина в предварительно оболваненное пушечное мясо ради… Вот ради чего?

Если в семьях действительно хранится память о Большой войне, то желать войны, пусть и маленькой и якобы победоносной, эти семьи ну никак не могут. В сегодняшних обстоятельствах, когда по ту сторону окопа не Гитлер, война – это бойня и смерть ради чьих-то амбиций. Больше ничего. Если в семьях действительно хранится память о репрессированных, они не могут мечтать о дополнительной «бомбежке Воронежа» ради… Ради чего? История, если это действительно история, а не мифологизированный набор штампов, не может вдохновлять на войну и усиление репрессий против собственного народа, поиски врагов и агентов среди соседей. Она может только предупреждать и останавливать, но для этого ее нужно знать и не удовлетворяться тем, как пропагандист с амвона рассказывает о том, что «мы» никогда ни на кого не нападали.

«Можем повторить»? Что повторить? Зачем повторить? И «мы» уверены в том, что «повторяем» именно то, что сделали наши предки, защищая страну, а не нападая на других. Кажется, «мы» делаем что-то совершенно другое, прикрываясь памятью о предках, как щитом.

«Когда жахнем по Вашингтону?» Да тогда, когда сами установим внутри себя культ смерти, свойственный, как свидетельствует немифологизированная история, самым диким и жестоким политическим режимам.

И снова: ради чего?

Коллективный мозг нации иной раз – очень точный радар. Уже несколько лет как вторая тревожность в списке возможных ужасов для россиян – страх мировой войны. Именно мировой. Триумфалистская воинственность больше не мобилизует, она пугает. А любой малый конфликт в глазах тех же россиян может перерасти в мировую бойню, где не будет победителей.

Может быть, стоило бы все-таки прекратить эту войну с самими собой и заняться обустройством своей собственной земли? Данные разведки врать не будут. https://www.gazeta.ru/comments/column/kolesnikov/14534617.shtml

Екатерина Шульман об оппозиции, Пригожине, автократии и переменах

Историки пишут о маятниковом движении России от желания жить при демократии обратно к авторитарной власти. Назвали причину — преемственность воспитания. Педагоги сформулировали, что для изменения влияния преемственности необходимо педагогику принуждения заменить на педагогику выбора. Программа обучения, от которой запрещено отступать, реализует педагогику принуждения. Это обычная практика для российских государственных школ. Педагогика выбора предполагает участие ребенка в процессе принятия решений, включая выбор дальнейшего образования. Произошло ли желание удалить причину через изменение образовательного процесса? Произошло, но не у тех, кто называет себя политиками. Этим занялись родители, благодаря которым в новом поколении оказалось много людей, на которых не было стопроцентного воздействия со стороны педагогики принуждения...: 

https://www.youtube.com/watch?v=8Su_aSy4lzA  

Как устроен путинизм и почему он может не закончиться после Путина

  Историк Михаил Суслов

 2024.26.01

Путинизм — это набор ценностей и представлений о мире, которые разделяет не только Владимир Путин, но и значительная часть россиян, считает историк, профессор Копенгагенского университета Михаил Суслов. 

Какое определение можно дать путинизму? На какие составные части делится эта идеология? Почему путинизм — это не фашизм, а, возможно, даже хуже? В чем причина поддержки идеологии Путина внутри страны и за рубежом? Переживет ли путинизм самого Путина? И есть ли альтернатива, которую примут россияне? Об этом я поговорил с историком Михаилом Сусловым, автором книги «Путинизм. Идеология российского постсоветского режима».  Что такое путинизм. Идентитарный консерватизм — первая составляющая путинизма. Правый коммунитаризм — вторая составляющая путинизма. Геополитический популизм — третья составляющая путинизма. Как эволюционировала идеология путинизма. Россия — это «отдельная цивилизация»? Путинизм — персоналистская идеология? Главные противоречия путинизма. Суть концепции «Атомное православие». Почему православие не вошло в путинизм? Ключевые идеологи путинизма.  Роль Владислава Суркова. Война философов. Путинизм переживет Путина? Россияне поддерживают путинизм?  Почему путинизм — это не фашизм.  Война — важная часть путинизма?

https://www.youtube.com/watch?v=oTDTbHoW7Ro

"Яды" Первая серия 

12 января 2024 года 

Когда Владимир Путин, бывший директор ФСБ, пришел к власти в 2000 году, яды превратились в главное оружие стратегического арсенала. От Алексея Навального и Владимира Кара-Мурзы до Александра Литвиненко и Сергея Скрипаля – сериал расследует преступления российских спецслужб и заказы правительства.

https://www.currenttime.tv/a/poisons-ep-1/32650161.html

 "Яды" Вторая серия 

13 января 2024 года  

https://www.currenttime.tv/a/poisons-ep2/32650162.html?withmediaplayer=1

 

"Яды" Третья серия «Война» 

 

31 января 2024 года

 https://www.currenttime.tv/a/poisons-ep3/32669122.html?withmediaplayer=1 

Фильм «Левиафан»

Режиссер Андрей Звягинцев

 https://www.kinopoisk.ru/film/705356/?utm_referrer=www.google.com